прервать ни по каким причинам. Такой подход гарантировано обезопасит меня от магов Гильдий и их желания меня убить.

Я задумчиво глядел на него.

— И как вы сами оцениваете сроки? — поинтересовался я, словно сдаваясь.

— Минимум пять лет. Но если вы будете много отвлекаться на государственные дела, обучение несомненно затянется.

Я покривился.

— Но только в том случае, если возвращение госпожи Халевейн будет успешных и полноценным, — сказал я.

Алойзиус согласно наклонил голову.

— Тогда приступайте, — мрачно обронил я.

— Есть еще один нюанс, — заметил Алойзиус. — У госпожи Халевейн вместо сердца сейчас некромагическое устройство. А мне для возвращения духа нужно настоящее сердце. И желательно не человеческое, а мага. А вот светлого или темного — это без разницы.

Карлфрид покачал головой.

— Это тупик, Ваше Величество, — сказал он. — Если всё пройдет успешно и когда Маделиф узнает, что понадобилось для ее возвращения, — а она точно узнает, не сомневайтесь, — она этого не приемлет. Даже если она получит сердце от темного. Сами додумываете, к чему может это ее привести.

— Я, как ни странно, поддержу господина Моора, — сказал Алойзиус. — Тут есть определенные риски. Но решать вам, Ваше Величество.

Я задумался. Момент о пересадке сердца я действительно упустил из вида и Алойзиус с Карлфридом вполне справедливо описывали имеющиеся риски морального принятия подобного спасения.

— А в запасе у вас ничего подобного не найдется, господин Алойзиус? — поинтересовался я.

— Увы нет. Сердце — штука хрупкая и недолговечная в извлеченном состоянии. Поэтому они сразу идут в дело…

На лице Карлфрида отразилось отвращение.

В этот момент дверь распахнулась и в аудиторию вошел Чистослав Черный и два десятка магов.

— Надо же, какой высокий гость решил нас неожиданно посетить, — произнес он, не сводя с меня внимательного взгляда.

— Добрый вечер, Чистослав, — отозвался я равнодушно. — Разве неожиданно? Кажется вам передавали, что я хочу с вами встретиться.

— Передавали. А вам, полагаю, передавали мой ответ.

— И он меня не устроил. Хотя сейчас я всё же прибыл к господину Азойзиуса, а не к вам. Впрочем, к вам тоже вполне могу заглянуть.

— Вы ничего не забываете?

— Знаете, я сегодня не слишком настроен на переговоры, — заметил я. — Попробуете снова поднять на меня оружие — и я с вами больше церемониться не буду. Сгорите вы, ваш Университет, ваша Гильдия, а возможно и вся Прага.

Чистослав удивленно моргнул.

— Знаете что с вами сделают маги Гильдий, если вы позволите себе что-либо подобное?

— Они ничего не сделают, — я уселся в кресло за столом Алойзиуса и обрисовал пальцем силуэт Чистослава. — Сожгу ваше тело, оставлю только голову. Принесу ее на блюдечке и поставлю на столе в зале Объединенного Совета Гильдий. И поверьте, все они будут счастливы, что избавились от вас, даже не приложив к этому руку.

Чистослав Черный нахмурился.

— Даже Базилиус Прегиль, с которым вы вроде как приятельствовали, меня не упрекнет, — добавил я, едва заметно усмехнувшись. — Вот так оно и бывает — устранитесь ненадолго от общих дел, а оно резко всё изменилось. Да еще так, как вы и не ожидали.

Чистослав глянул, растерявшись, на черного мага, и тот ему едва заметно кивнул. Вот сукин сын, вероятно придумал потребовать от меня что-то еще в будущем.

— Да, я вижу, что действительно всё резко поменялось, — Чистослав глянул на Карлфрида, но тот просто ответил мрачным взглядом. — Что ж, я буду ждать вас в своем кабинете. Господин Моор знает где и вас проводит. Охране насчет вас отдам распоряжения…

Он покривился, увидев скепсис на моем лице. Но потом поклонился вместе со своими подручными и вышел.

— Что ж, полагаю, теперь нам никто уже не помешает заняться делом, — произнес Алойзиус. — Пойдемте, Ваше Величество. В действительности выбор сердца, процесс весьма деликатный. И лучше, если это сделаете вы сами.

— Харди? — Финбарр вопросительно уставился на меня.

— Займись виски, Барри. Я скоро вернусь.

Алойзиус привел меня во внутренний двор Университета. Хотя скорее из-за стеклянной крыши он превратился в подобие атриума. Чрезвычайно широкий он вмещал в себя несколько кофеен и столовых и сейчас кипел жизнью, заполненный студентами, у которых закончились занятия.

Мы стояли, прислонившись к колонам, и наблюдали за происходящим вокруг.

— Не могу заметить, что Чистослав создал тут уникальный Университет и уникальную атмосферу, — произнес Алойзиус. — Я, как вы знаете, стремился к совершенно другому. Однако, то что создал Чистослав вызывает у меня невольное восхищение. Тут учатся и светлые, и темные и те маги, с грацией которых довольно всё сложно. И, как вы видите, они вполне мирно тут сосуществуют. Это мир магии, доступный только им. И это их объединяет.

— Вы сейчас снова проецируете свои мысли насчет того, что людей следует исключить из управления процессами и поставить их на ступень ниже магов? — поинтересовался я.

— Да. Это мое мнение остается неизменным. Хотя эксперименты с вовлечением светлых я нахожу очень интересными. Даже на мои лекции ходят пара светлых девочек. Просто ради изучении теории. Я сперва не хотел их допускать, полагая что знания они будут использовать против темных, но потом понял, что у них даже нет такой цели и делают они это исключительно из-за своей любознательности.

— Думаю, что большинство светлых уже можно перевести в градацию от светло-серых оттенков до черных, — заметил я. — И кто знает, чем займутся эти «светлые» девочки, спустя несколько лет.

— Да, такое исключать нельзя. Но сейчас это выглядит как весьма мотивирующий эксперимент.

— Мотивирующий на что?

— На разное, — Алойзиус вдруг впал в задумчивость.

— Я кстати видел вас, — произнес я. — Во сне-воспоминании, тот случай, когда вы встретили моего отца во второй раз. Вы, оказывается, тогда едва унесли ноги.

Я заметил, как Алойзиус вздрогнул. Он посмотрел на меня и покривился.

— Да уж, семейка у вас оказалось еще та. Я, често говоря, не ожидал подобного от довольно слабых темных колдунов. Хотя, дело, конечно было, не в этом, а в их интеллекте. Полагаю, тут тоже сыграла не последнюю роль имеющиеся в роду предки-драконы. Ваша мать, на вид нежное хрупкое существо, даже умудрилась провести меня. Жаль, что в тот раз я не понял, кто вы. Всё сложилось бы по-иному.

—