– Спасибо, – она натянуто улыбнулась.

Вместо ожидаемой ее провожатым радости ею овладела грусть: почему-то стало очень жаль куста. Тем не менее Аня вцепилась в камелии, как в спасительный круг – обеими руками прижала их к груди, дабы у Арсена Ованесовича не было возможности вновь ухватить ее за локоть.

К коттеджу они подошли молча.

– Спокойной ночи, – с трудом выдавила из себя Аня и почти вспорхнула на крыльцо.

– Спокойной ночи, – с нежностью отозвался Арсен Ованесович, обволакивая ее взглядом, словно пледом. – Добрых вам снов.

Аня забежала на свой этаж так быстро, словно за ней гнались собаки. Сердце бешено колотилось, а руки дрожали, как у алкоголика – дверь в номер она смогла отпереть лишь с третьей попытки. Влетев к себе, Аня распласталась на кровати и шепотом запричитала:

– Нет, ну какого рожна он положил глаз именно на меня? Мало, что ли, девушек вокруг?

***

Утром пятницы Аня проснулась с чудовищной мигренью. Любая попытка пошевелиться приводила к ощущению, будто голову сейчас разорвет на мелкие кусочки. Носоглотка отекла, да так сильно, что воздух совсем не мог в нее протиснуться. И, по-видимому, Аня дышала ртом уже несколько часов: губы совсем пересохли.

Как только Аня разлепила веки, в глазах возникла такая резь, что по щекам градом покатились слезы. Она зажмурилась и прислушалась к себе, потрогала лоб. Несмотря на то, что ее состояние напоминало простуду, лоб оставался холодным. Придерживая рукой раскалывающуюся голову, Аня кое-как доковыляла до ванны, чтобы умыться. Взглянув на себя в зеркало, она отшатнулась. Опухшее лицо, красные глаза, потрескавшиеся губы – видок еще тот.

Аня встревожилась не на шутку. Она подхватила инфекцию? Заразна для детей? Но уже через пару секунд она ощутила эгоистичную радость: хвала небу, теперь не придется тащиться в проклятый дендрарий!

Ойкая от боли, Аня приняла душ, выпила таблетку аспирина и поковыляла в столовую: надо было показаться на глаза Арсену Ованесовичу.

Он встречал ее на крыльце главного корпуса.

– Что с вами? – почти испугался Арсен Ованесович, когда она подошла ближе.

– Кажется, я простудилась, – Аня промокнула слезящиеся глаза бумажным платочком и сделала жалостное лицо. – Чувствую себя разбитым корытом. Наверное, не стоит мне идти в кафе, разносить инфекцию.

Он кивнул:

– Возвращайтесь к себе и ложитесь в постель. Я попрошу кого-нибудь на кухне принести вам поесть.

– Не надо. – Аня смутилась, ей не хотелось доставлять кому-то лишние хлопоты. – У меня все равно нет аппетита.

– Не спорьте, – Арсен Ованесович приобнял ее за плечи и стал подталкивать в сторону коттеджей. – Пока вы будете завтракать, я съезжу за врачом.

Аня едва успела доплестись до коттеджа, когда ее догнала молоденькая официантка и вручила поднос, заставленный тарелками. У Ани потекли слюнки: хинкали, салат из помидоров, свежеиспеченный, еще горячий пирог. Она обосновалась с подносом прямо на крыльце и стала быстро уплетать угощения.

Даже, несмотря на то, что из-за заложенности носа вкусовые ощущения у нее были притуплены, еда принесла ей несказанное удовольствие. Ведь это так здорово: под шелест листвы завтракать на подогретых солнцем ступенях, в то время как ветер ласково ерошит твои волосы. Единственная неприятность – от яркого солнца у Ани резало глаза. Принявшись за чай, она решила дать им отдохнуть и зажмурилась, прямо как кошка, млеющая на подоконнике.

– Значит, это и есть наша больная? – басовитый женский голос заставил Аню вздрогнуть, она даже чуток облилась – по футболке растеклось длинное узкое пятно.

Аня подняла глаза: перед ней стояли хозяин «Прибоя» и пожилая, очень полная армянка в светло-зеленом платье. У женщины были такие же вишнево-карие глаза, как у Арсена Ованесовича, над ее верхней губой виднелась полоска темного пушка.

– Хороша, – со смешинками в глазах констатировала толстушка, оглядев Аню.

Аня испугалась и смутилась. Подумала, как все выглядит со стороны: она ведь сказалась больной, а сама на крылечке трескает пироги. Арсен Ованесович, наверное, теперь решит, что она симулянтка.

– Здравствуйте, – едва шевеля губами, пролепетала Аня.

Пожилая армянка одарила ее теплой, мягкой улыбкой.

– Здравствуй, милая, – шагнув к Ане, она приподняла ее лицо за подбородок и внимательно оглядела. – Давно глаза такие?

– С утра.

Хозяин «Прибоя» аккуратно забрал у Ани поднос:

– Анечка, давайте поднимемся в номер, чтобы доктор могла вас осмотреть.

«Это врач», – наконец, сообразила Аня и вскочила на ноги.

Неторопливо (пожилую женщину уже на втором этаже стала мучить одышка) все трое поднялись наверх и церемонно вошли в номер. В комнате стояла духота – Аня ринулась к балкону, чтобы распахнуть дверь и впустить свежий воздух. Арсен Ованесович сел за стол, а врач опустилась на край кровати.

– Температура есть? – спросила врач, доставая из цветастой, похожей на пляжную, сумки стетоскоп.

– Вроде, нет, – пискнула Аня.

Доктор похлопала по кровати рядом с собой, приглашая ее сесть – Аня послушно опустилась на покрывало.

– Горло болит?

– Нет.

– Дай, посмотрю.

Аня распахнула рот и покосилась на Арсена Ованесовича: тот не сводил с них напряженного взгляда.

– Хорошее горлышко, – радостно сообщила врач и нацепила стетоскоп. – Задери-ка футболочку.

У Ани тут же заполыхали щеки. Она не представляла, как заставить себя раздеться в присутствии хозяина «Прибоя».

– Ну же, милая, – поторопила врач. – Мне нужно тебя послушать.

Аня нервно сглотнула, взялась за край футболки, слегка потянула ее вверх, но тут же опустила.

– Что?

– Не могу, – наконец призналась Аня врачу и показала глазами на хозяина «Прибоя».

– Арсенчик, дорогой, – заулыбалась доктор, – видишь, девушка стесняется. Подожди немного снаружи.

Хозяин «Прибоя» взглянул на нее с досадой, но тут же поднялся на ноги:

– Да, конечно.

Когда он вышел, Аня покорно стянула футболку и попеременно подставила под холодную блямбу стетоскопа грудь и спину.

Пожилая врач осталась довольна осмотром:

– Все очень хорошо. Думаю, у тебя поллиноз.

– Что? – незнакомое слово напугало Аню до колик.

– Поллиноз, аллергия на пыльцу. Сейчас в Сочи пора цветения, так что аллергикам приходится несладко. Многие в буквальном смысле кровавыми слезами заливаются, – врач показала на камелии, стоящие на подоконнике в пластиковой бутылке с обрезанным верхом. – Цветочки лучше убрать. Может, как раз они причина твоего недомогания.

Врач проворно выудила из сумки блокнот и ручку. Сделав короткую запись, она выдернула листок и показала Ане.

– Вот тут таблетки и капли для глаз. Если до завтра не станет легче, пусть Арсен мне позвонит – я дам направление на анализ крови. Хотя думаю, это не понадобится. Попей таблетки неделю, потом попробуй сделать перерыв. Возможно, твой мучитель уже отцветет к тому времени.

– Спасибо, – Аня быстро натянула футболку, и как раз вовремя: в дверь постучали.

– Входи, дорогой, – на распев прокричала врач, запихивая обратно