бил не сильно. Было видно, что он не вкладывается в удар на полную, жалея друга. Чад же соперника не щадил, и лупил что есть мочи. Алкоголь все еще мешал здраво мыслить, а адреналин в крови лишь усугублял ситуацию.

Несмотря на переменный успех обоих, вред был несопоставим. Физиономия Эзопа казалась нетронутой по сравнению с кровавой кашей его соперника. Постоянные попадания делали свое дело, и хоть они и были не сильными, урон казался колоссальным.

На весь зал раздавались громкие хлопки и стук челюстей, которые иногда перебивал чей-то удивленный выкрик. На протяжении всей драки Эйрик молча наблюдал. Поначалу его охватила паника, мальчик не знал что делать в подобной ситуации и хотел вмешаться, но Атан показал знаком что делать этого не нужно. Глядя на радостное лицо тавернщика, Эйрик успокоился и просто смотрел. Его внимание было приковано к наставнику. Для него Чад был примером идеального воина, скорость и сила которого находились за гранью понимания. До сегодняшнего вечера учитель казался ему непобедимым. Сейчас же Чад смотрелся жалко. Эта была всего лишь драка между друзьями, но факт того, что кумира избивает какой-то книжный червь повергла юношу в ужас. На глазах выступили слезы, а губы невольно прошептали: “Сдайся, сдайся”.

Теперь атаки Чада стали совсем медленными. Он просто не успевал за своим визави. Отовсюду слышались свист и хохот после каждого его выпада. К тому же, фиазца начинало здорово шатать.

Когда очередной удар достиг носа Чада, Эзоп остановился. Он протянул руки вперед, пытаясь успокоить соперника, однако тот этого даже не заметил и продолжал яростно молотить по воздуху.

— Успокойся! — крикнул Эзоп, уворачиваясь от очередной комбинации. Противник продолжал его игнорировать.

— Успокойся, говорю! Я не хочу причинять тебе вред! — настойчиво повторил торговец, получив в ответ очередной удар в глаз. — Ну что ж, ты сам захотел.

Когда Чад в очередной раз начал атаку, Эзоп нырнул под руку и оказался сбоку от противника, остальное было делом техники. Правый боковой пришелся старику прямо в челюсть, Чад плашмя шлепнулся на землю.

Раздался довольный гул толпы, среди которого можно было различить детский выкрик вместе с женским плачем. Атан сидел в недоумении, обнимая плачущую жену.

— Как же ты меня достал, — кинул Эзоп, уходя в глубь зала.

В правом глазу Чада все двоилось, в голове что-то звенело, а уши лопались от невыносимого шума. Он с трудом оперся на локти, поднял глаза и увидел невысокую фигуру, которая стояла рядом с ним. Присмотревшись получше он узнал Эйрика. Мальчик протягивал ему руку, пытаясь помочь подняться. Чад со всей оставшейся силы махнул рукой, сильно задев Эйрика, и что-то невнятно прокричал, но мальчик все еще стоял. Слова путались в голове, а язык не слушался. Но через несколько попыток старик все таки смог сказать хоть что-то членораздельное:

— Убери свои руки, щенок. Мне не нужна твоя никчемная помощь.

Но даже сейчас, Эйрик все еще сидел рядом. Тогда Чад толкнул мальчика своей рукой и юноша упал на спину. Не удержав равновесие, на живот приземлился и боец.

— Уходи, уходи, уходи… — неистово кричал поверженный.

Сердце Эйрика сжалось, он не мог больше сдерживать эмоции, и снова расплакался. Он сидел рядом с Чадом и просто рыдал, закрыв лицо руками. Жалость сменилась обидой, которая задевала за самое чувственное и больное. В этот момент он почувствовал себя одиноко, настолько, как не чувствовал еще никогда. Сейчас он ненавидел наставника, казалось, теперь он видел его насквозь, видел всю его гнилую эгоистичную натуру. Теперь Эйрик понял, как был глуп: как этот старикашка может научить его боевому искусству, если сам ничего не умеет.

На плечо мальчика опустилась чья то тяжелая рука и голос Атана проговорил:

— Вставай, Эйрик, длинный выдался день — пора и отдохнуть.

От тавернщика сильно несло перегаром, настолько, что мальчику стало дурно. Эйрик неспешно поднялся и поплелся вслед за хозяином. Его отвели в небольшую, но аккуратно обустроенную комнату с просторной кроватью. Она так и манила своими подушками и мягким матрасом. Мальчик не стал сопротивляться, он снял с себя лохмотья, чего не делал уже несколько недель, упал на койку и моментально уснул.

Глава 12

Утро в “Спящем осле” начиналось всегда одинаково. Ровно в 10 часов работники будили посетителей, приглашая их на завтрак, либо разносили еду по комнатам. Этот день не должен был стать исключением, поэтому Эзоп уже с полчаса сидел за небольшим столиком около стойки и ждал тавернщика. Городские часы пробили девять, но хозяина видно не было. Обычно в это время он появлялся в зале, осматривал помещение, наводил мелкие коррективы, а дальше уходил заниматься своими делами. Сейчас же кроме служанок и официантов никого видно не было.

Эзоп нервно тёр запястья, времени до пробуждения постояльцев оставалось все меньше, а разговор сулил быть не быстрым.

Дверь на кухню открылась в очередной раз, на пороге показалась Каиса. Эзоп быстро поднялся и направился в ее сторону. Женщина делала вид, будто не замечала гостя.

— Добро утро! — громко и четко проговорил Эзоп, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Доброе, — сухо ответила хозяйка.

— Не подскажешь, Атан скоро выйдет?

— Спит он. Напился вчера до чертиков, а теперь подняться не может.

— И что, он даже свой обычный ритуал пропустит? — удивленно поинтересовался Эзоп.

— Кто его знает. Иди и спроси.

— А не могла бы ты его разбудить? Не красиво будет самому идти.

Каиса резко отвернулась и направилась в сторону выхода, всем своим видом выказывая недовольство.

— Я попробую, но ничего не обещаю, — все так же сухо кинула она, скрываясь за дверью.

Эзоп принял свое изначальное положение и нервно застучал пальцами по столу. Просидев еще минут десять, Эзоп поднялся и заходил кругами по залу. По его подсчетам было уже около половины десятого — пора было будить хозяина самому. Только гость направился в сторону кухни, как вдруг ему навстречу, держась за стену и громко вздыхая, выползло полуживое тело Атана. От него сильно пахло перегаром, глаза отекли, он сильно щурился.

— Здарова, Эзоп, — выдавил из себя хозяин. — Чего случилось?

— Пошли присядем. — сказал мискарец, показывая в сторону нагретого места.

— Так то лучше, — с облегчением проговорил Атан, садясь за стол. — Голова трещит — не могу. Дали мы вчера жару, давно я так не пил. А с кем пить то? У всех семья, дела…

Эзоп понимающе качал головой, слушая сетования тавернщика. Он даже состряпал соответствующую гримасу, выражающую полнейшее сострадание, но Атана особо не слушал. Дождавшись момента, когда хозяин выговориться, Эзоп начал: