– Юлька! Я и не знал, как это круто! Сплошной драйв!

– Вадик, а не хочешь переквалифицироваться в актеры?

– Я подумаю!

Странно, почему раньше никто не замечал в Тымчишине дремлющего лицедея? Впрочем, это и хорошо – чем больше впечатлений и эмоций, тем лучше получится статья о съемках в сибирском городе популярного сериала, тем больше в статье будет правды, ничего выдумывать и не придется.

Врать журналист Сорнева вообще не любила, но иногда без выдумки было не обойтись. Как, например, иначе разговорить одноклассницу Алика – терапевта Жанну? Рассказывать правду не хотелось. Да и какую из правд? Немного подумав, Юля решила представиться журналисткой, которая собирает материал про заслуженную учительницу Ольгу Захаровну. Собственно, она даже могла написать такую статью и предложить главреду опубликовать интересный материал. А там уж как получится.

В вестибюле поликлиники пахло хлоркой, запах был колючий и едкий: рот и нос словно наполнились ржавой водой. Юлька нагнулась к регистрационному окошку.

– Мне очень нужна ваша помощь! – и объяснила, что ищет врача по имени Жанна.

– Вам, наверное, нужна Жанна Ивановна.

– Может быть! А еще Жанны у вас есть?

Из окошка на Юльку внимательно смотрели строгие карие глаза.

– Жанна Ивановна у нас одна. Это очень хороший доктор.

– Спасибо, девушка!

Юлька поднялась по лестнице и быстро нашла нужный кабинет. В коридоре никого не было, она постучала в двери с табличкой «Врач-терапевт».

– Можно? Я ищу Жанну Ивановну.

– Очередь не занимать, прием закончился.

– Я по личному вопросу.

– По личному? А мы с вами знакомы? – симпатичная молодая женщина в белом халате поправила светлые волосы.

– Если вы Жанна Ивановна Кременина, то мне очень нужно с вами познакомиться. Я из местной газеты, – Юлька изложила суть своей просьбы.

Доктор оживилась:

– Вы будете писать об Ольге Захаровне? Это правильно!

– Да, и я разыскиваю ее учеников. Вы мне расскажете о своем учителе?

– Конечно, расскажу! Ольга Захаровна педагог от бога, таких нынче поискать!

Юлька слушала рассказ и невольно любовалась Жанной. Одноклассница оператора Алика была красива – длинные волосы, голубые глаза, аккуратный носик, изящные запястья.

– Вы до сих пор поддерживаете отношения с Ольгой Захаровной?

– Она заходит ко мне, когда в поликлинике бывает, хоть лечиться и не любит.

– Ольга Захаровна была вашим классным руководителем. А когда вы встречаетесь с одноклассниками… у вас же бывают встречи с классом? Ее приглашаете?

– Ой, – махнула рукой Жанна. – Я уж не помню, когда мы последний раз собирались. Это только в первые два года после выпускного мы общались, а потом зачахла школьная дружба. У всех свои дела появились, всем стало не до школьных посиделок.

– Да, жизнь изменчива, – согласилась Юля. – Кого-то уже и просто нет в живых. Ольга Захаровна рассказывала про вашу одноклассницу Наташу, которая умерла от онкологии.

Жанна как-то странно посмотрела на Юльку, и журналистка прямо-таки физически почувствовала нарастающее напряжение.

– Я что-то напутала? – спросила Юлька. – Извините.

– Нет, вы ничего не напутали. Наташа действительно умерла. Она была моей школьной подругой.

– Ольга Захаровна говорила, Наташа очень переживала исчезновение мужа. Его, кажется, звали Алик. Странная такая история… – и сделала паузу.

– Да, Алик. Но разве есть сейчас смысл копаться журналисту в жизни других людей?

Красивые руки сжались в кулаки.

– Мне показалось, Ольга Захаровна приняла эту историю близко к сердцу, – немного слукавила Сорнева, ведь наверняка она не знала.

– Это было давно.

Юлька видела, как женщине не хочется говорить, она словно силой разлепляла губы, произнося слова.

– Мы втроем дружили – Наташа, я и Таня Бутова. Так везде и ходили вместе. А онкология у Наташи вследствие стресса возникла.

– Из-за исчезнувшего мужа?

– Возможно. Зона темных семейных тайн медиками не изучается. Алик Царегородцев был ярким. Его внутренний мир был расчерчен совсем иначе, чем у обычных людей, но он зачастую разрушал мир другого человека.

– Как это иначе? Что значит разрушал?

– Иначе – это по-другому. То он клад искал, то еще что-нибудь придумывал, изобретал, человек неуспокоенной души. Когда начинали с ним общаться, он всегда подавлял, подчинял себе.

– Такие в каждом классе есть, – понимающе согласилась Юлия.

– Нет! Таких, как Алик, в мире мало, – возразила Жанна. – Он один в своем роде.

– Хорошо! – Юльке показалось, женщина просто «забуксовала» в одной точке своих воспоминаний.

И Юля решила сказать правду – рассказать об убийстве Алика, иначе, чувствовала она, к тайнам особого внутреннего мира питерского оператора ей никак не подобраться. Девушка глубоко вздохнула и выпалила:

– Вы знаете, ваш одноклассник Алик, которого вы все считаете пропавшим без вести, был вчера убит в местной гостинице. – Слова прозвучали как выстрел и, похоже, попали в цель.

Лицо Жанны Ивановны побелело, на глазах выступили слезы.

– Этого не может быть! Как? Алик убит? Не может быть!

Чуткий «приборчик» в Юлькиной голове тут же отреагировал: а доктор-то Кременина не очень удивилась чудесному воскрешению одноклассника. Как же так? Неужто она знает больше всех?

– Жанна Ивановна, вы даже не удивились? Почему?

– Что вам надо?! Какое это имеет отношение к моей учительнице? При чем тут Алик? – Слезы в ее глазах мгновенно высохли. Почему его убили? Когда его хоронят?

– Завтра тело отвозят в Питер, к семье, – сказала Юля.

Жанна Ивановна молчала, и пауза затягивалась, висла, будто паутина между деревьями.

– Вы ничего не хотите мне рассказать? – нарушила молчание Сорнева.

– Думаю, Наташка уже встретила его на том свете. Алик всегда любил нестандартные ходы, – и неожиданно добавила: – Сын у них уже большой.

– Какой сын? – поразилась Юля.

– Тот, которого Наташка родила от него в выпускном классе.

Юлька почувствовала, как ситуация становится невозможно «киношной». Действие начинает жить своей собственной жизнью. А как же? Раз в сюжете откуда ни возьмись появился еще и ребенок! Странно, что Ольга Захаровна ни словом об этом не упомянула. Не могла же она не знать?

– Вы точно знаете про ребенка? – уточнила Юля.

– Пожалуйста, уходите! – решительно сказала Жанна. Я больше не могу.