На какой-то краткий миг эта переписка помогает мне снова почувствовать себя нормальным. Словно я по-прежнему живу насыщенной жизнью, полной друзей и интересных возможностей. Но это ощущение быстро испаряется, и я снова вспоминаю о тюрьме и судье Эдвардсе, панических атаках и об Адейр.

А вдруг центр тяжести моей жизни никогда не вернется на прежнее место, туда, где краткие мгновения забвения не казались щедрым даром?

* * *

Меня совсем не радует, что придется все рассказать родителям, но выбора нет. Теперь, когда в эту историю замешан врач, они в любом случае рано или поздно обо всем узнают. Похоже, они испытывают огромное облегчение, что Джорджии наконец удалось уговорить меня обратиться за профессиональной помощью. Мама даже не сердится, что Джорджия прикинулась ею, чтобы записать меня к врачу.

– Доктор Мендес очень помог Джорджии, – говорит она, но в этот момент раздается звонок в дверь и я, не дослушав родительских наставлений, бросаюсь открывать.

Увидев меня, Джесмин слегка улыбается.

– Привет. – Тут она замечает шишку у меня на лбу, и ее улыбка гаснет.

– Ох, приятель… – шепчет она.

Я трогаю шишку.

– Она уменьшилась после того, как я приложил лед. Проходи.

– Вот твой пиджак.

– Спасибо.

Я веду ее за собой и заглядываю в кухню, где родители готовят ужин и слушают радио.

– Мама, папа, это моя подруга Джесмин. Она недавно переехала в Нэшвилл, и теперь мы учимся вместе. Нас познакомил Эли. – Произнесенные вслух, эти последние слова прозвучали странно. Эй, Джесмин, это Карвер. Карвер, это Джесмин. Ладно, просто я скоро собираюсь сдохнуть, а вы можете встречаться.

Мама вытирает руки о передник и пожимает руку Джесмин.

– Привет, Джесмин. Добро пожаловать в Нэшвилл. Хочешь поужинать с нами?

– О, спасибо, но меня ждут родители.

– Хорошо.

Папа на мгновение перестает резать морковь и машет Джесмин рукой.

– Привет, Джесмин.

Она машет в ответ.

– Здравствуйте. Рада познакомиться.

Жаль, что Джорджии нет дома, чтобы тоже познакомиться с Джесмин. После всего произошедшего сегодня я не отказался бы от поддержки моей классной старшей сестры.

Мы возвращаемся в гостиную.

– Хочешь немного прогуляться? – предлагаю я.

– Давай. Только мне уже скоро надо будет ехать домой.

– Не возражаешь против того, чтобы как следует попотеть?

– Мы можем зваться еще и Потной Командой.

Мы выходим во влажную духоту ранних сумерек и не успеваем пройти и полквартала, как моя рубашка уже прилипла к телу. В подернутом дымкой воздухе плывут ароматы жареных гамбургеров и свежескошенной травы.

– У твоего отца клевый акцент, – говорит Джесмин.

– Думаю, он был гораздо сильнее, когда они познакомились с мамой, а со временем стал не таким заметным.

– И это плохо.

– Да уж. Помню, как в детстве я его немного стеснялся.

Джесмин в ужасе взирает на меня.

– Что? Это же самый сексуальный акцент.

– Аххх! Девчонки!

– Я говорю откровенно.

– Ты откровенно издеваешься. – Я вытираю со лба капли пота, пока они не попали мне в глаза.

– Тебе просто хочется быть таким же классным, как твой отец.

– Я хотел бы его акцент, это точно. Знаешь, у меня нет желания весь вечер обсуждать сексуальность моего отца, так что лучше расскажи, как прошли занятия.

Ее глаза заблестели.

– Потрясающе. В колледже есть настоящий рояль «Стейнвей». У него просто невероятное звучание. Знаешь, игра на этом инструменте доставляет космическое удовольствие. И как я теперь сяду за свой рояль дома?

Эй, я понимаю, каково это – попасть из фантастической ситуации в гораздо менее приятную.

– О да, – отвечаю я. – Инструмент великолепный! С отличным звучанием. Говорят, что играя на этом рояле, ты словно окунаешь пальцы в растопленное масло.

– Умник. Но это именно так и есть. И раз уж мы заговорили о занятиях – а чем занимался ты, прогуливая уроки?

– Всякой фигней. Джорджия, конечно, заявила, мол, я же тебя предупреждала, а потом я попытался написать экзаменационное сочинение, чтобы не терять времени даром, но у меня ничего не вышло. Что ты думаешь о Нэшвилльской академии искусств?

– Там очень круто, но мне было страшно. В моей старой школе я, несомненно, была лучшей исполнительницей. А здесь мой уровень оказался довольно средним. Я слушала, как играют некоторые студенты, и это было просто невероятно. Но, думаю, это отличный трамплин для поступления в Джуллиард. И все, конечно, были очень милы со мной.

– Да, а как прошел ланч с Алексом Бишопом? Он поделился своим коктейлем из волчьей спермы? Или что он там ест за ланчем? – Я стараюсь казаться веселым и беззаботным.

Джесмин негромко взвизгивает от отвращения и хихикает, прикрывая рот ладошкой.

– Это омерзительно!

Я пользуюсь случаем и начинаю вещать голосом парня из рекламного ролика:

– Волчья сперма. Единственный энергетический коктейль, который содержит натуральную, стопроцентную волчью сперму, полученную от здоровых, находящихся на свободном выгуле волков. Зарядит вас энергией так, что вы сможете танцевать дни и ночи напролет. Закажите сейчас и получите упаковку нашего протеинового порошка из пениса акулы… абсолютно бесплатно.

Она смеется еще громче и пытается закрыть мне рот ладонями.

– Перестань! Меня сейчас вырвет!

Я отмечаю, какие у нее гибкие пальцы, и представляю, как они будут смотреться на клавишах рояля. Они прекрасны.

– Но я серьезно, – уверяю я.

– Алекс был очень мил, но я заметила, что на заставке телефона у него стоит собственная фотография с голым торсом. Неужели у кого-то находится время для такой ерунды?

– Эли терпеть не мог Алекса.

Улыбка исчезает с лица Джесмин.