— Ладно, вашего Аллаха я не хотела обидеть, вы мнелучше скажите, что надо.

— Ты была у одной достойной женщины, — высокопарноначал он.

— Это Валентина — достойная женщина? Я вас умоляю!

— Не будем отвлекаться. И ты у нее взяла очень важнуювещь, которая нам очень нужна.

Ну так и есть. Им всем нужен дурацкий паучок. Дряннаяброшка. Это из-за нее весь сыр-бор. Что же там такое драгоценное? Только неуверяйте меня, что камень настоящий, настолько-то я в этом разбираюсь. Но надобыло что-то отвечать моему восточному «другу». Я держалась так хорошо непотому, что совершенно не боялась, напротив, я очень боялась. Но меняпреследовала какая-то странная нереальность происходящего. Все было как будто вкино, в боевике, причем не очень хорошем. Может быть, я просто не моглаперестроиться со своей нормальной установившейся жизни на этот кошмар?

— Так вам нужна эта зеленая брошечка? Я случайно еевзяла, я не хотела, юбку заколола. Я и не думала, что она кому-то нужна.

— Ну? — с напряженным вниманием склонился он комне. — И где теперь эта брошка?

— А черт ее знает, — ответила я совершенноискренне.

На него эти слова произвели очень скверное впечатление. Онтак помрачнел, как будто получил нагоняй от своего муллы или кто там у них.

— Я был о тебе лучшего мнения. Я думал, что ты нампоможешь и сама все расскажешь. А так придется Кемалю вынимать из тебя правдупонемногу.

Он обернулся к Кемалю и, судя по всему, перевел ему нашразговор. Кемаль снова улыбнулся открытой детской улыбкой и вышел из комнаты.

— За инструментами пошел, — пояснил тот, кто зналпо-русски.

До меня наконец дошло, что все это не сон и не кино, и сталотак страшно, что я чуть опять не потеряла сознание.

На одной из тихих маленьких улочек в центре Петербургастояла темная элегантная машина с дипломатическими номерами. Мимо по тротуарушел худощавый, невысокий мужчина, которого со спины можно было принять заподростка. Когда он поравнялся с машиной, задняя дверца приоткрылась, и невысокийпрохожий скользнул на сиденье. Рядом с ним сидел элегантный представительныйджентльмен в безукоризненно сшитом костюме. Он приветствовал вновь прибывшего сизумительным оксфордским выговором.

— Здравствуйте, Чарлз. Мне удалось установить, что вашилюди сейчас здесь. Они занимают квартиру в первом этаже на Ковенском переулке.Квартира небольшая, переделана из бывшей дворницкой, чем и удобна: имеет двавыхода — во двор и прямо в подворотню. Агенты наружного наблюдения сообщили,что в данный момент они находятся там. Я знаю, что для вас здесь замешан личныйинтерес, но еще раз хочу вам напомнить, что вы не должны в случае провалабросить какую-либо тень на наше государство и на наше дипломатическое ведомствов частности.

— Сэр, эти напоминания излишни. Вы знаете, что отвзрыва, организованного этими террористами в восемьдесят шестом году, погибламоя жена, с тех пор поиск их стал делом моей жизни. Я понимаю, что арестоватьих и заставить предстать перед судом мы не сможем и ликвидация остаетсяединственным способом прекратить их преступления, но что такой способ борьбы стерроризмом незаконен и вы не должны быть к нему причастны. Я постараюсьпредставить это как внутреннюю разборку между разными фракциями «Черногопонедельника». А теперь я хочу поблагодарить вас за информацию и приступить кделу.

Дверца машины распахнулась, и худощавый мужчина исчез, какбудто его никогда и не было.

Кемаль в соседней комнате что-то переставлял, звенелкакими-то предметами. Потом он громко спросил что-то, его напарник ответилнедовольно и пошел к нему.

Из соседней комнаты доносились тихий разговор, неясные звуки— скрип, шорох, позвякивание. Я представила себе, как они готовят орудия пыток,и мне стало совсем худо. Что делать? Кричать? Но в этой комнате даже нет окна,а потом они просто заткнут мне рот. Самое ужасное заключалось в том, что привсем желании я не могла ничего им сказать. Я сама хотела бы знать, где потерялаэту несчастную брошку, но совершенно этого не помнила. Может, попробоватьвспомнить? Но не в этих условиях. Единственное, что приходило мне вголову, — это квартира Кирилла, но, судя по учиненному там разгрому, моипротивники там все так тщательно обыскали, и других мыслей у меня, хоть убей,не было… «Хоть убей» — к моему ужасу из образного выражения это становилосьреальной угрозой.

В соседней комнате между тем происходило что-то непонятное:кто-то тихо вскрикнул, затем послышался звук падающего тела. Затем кто-то,кажется Кемаль, длинно выругался на своем гортанном языке, ему ответил другой,абсолютно незнакомый голос, раздался стон и снова звук падающего тела. Потомчто-то передвигали, затем мне показалось, что хлопнула форточка, и все стихло.Я ожидала появления своих тюремщиков пять минут, десять, двадцать — их не было.Сначала я ждала их со страхом, потом неизвестность начала угнетать меня больше,чем страх.

Кемаль позвал Ису в соседнюю комнату вовсе не потому, чтоему потребовалась помощь в подготовке орудий пыток, а потому, что он сварилкрепчайший кофе, который они и выпили, пока их жертва, запуганная идеморализованная, ждала начала мучений. Опытные в таких делах, Иса и Кемальзнали, чем дольше жертва ожидает пыток, тем сильнее они действуют, тем легчепотом добиться нужного результата. Кемаль был мастером не только по частиубийств и пыток, кофе он тоже варил превосходно. Увлекшись божественнымнапитком и разговором, напарники на какое-то время утратили бдительность и необратили внимания на то, как у них за спиной чуть слышно скрипнуло окно.

Карьера Чарлза Шимански началась в цирке, где он выступал всемейном акробатическом номере. Ловкость, гибкость и великолепная растяжка былиу него, можно сказать, в крови. Гибкий мальчик подавал большие надежды, нооднажды, когда их цирк переезжал на новое место гастролей, рано утром на шоссе,неподалеку от Финикса, штат Аризона, его отец не справился с управлением, имашина не вписалась в крутой поворот.

Чарлз отделался легко — всего несколько швов. Остальныхспасти не удалось. Заботу о мальчике взял на себя его дядя, полковник ВВС. Ондобился того, чтобы Чарли поступил в военную школу, и судьба его была решена.

На юного Шимански обратил внимание инструктор по дзюдо, апозже — офицер из военной разведки. Способности его были очевидны и необычны, ико времени окончания школы он был уже вполне подготовленным агентом вспецподразделении по борьбе с терроризмом.

Ему пришлось заниматься своим делом на всех континентах,кроме Антарктиды. Он стал знаменитостью будучи никому не известен. Его досьехранилось среди наиболее секретных документов ЦРУ. Фамилии его не знал никто,называли его по имени — Чарлз.