— Эд? — неуверенно спросила она, думая, что это навернякакакаянибудь галлюцинация. — Это на самом деле…

— Да, это я.

— Но как…

— Я работал в Лэйквудском театре в Скоухигоне и решил зайтина всякий случай к вам. Я застал там… Элис. Так, кажется, ее зовут?

— Да.

— Она сказала мне о том, что случилось, и я сразу же приехалсюда. Бедная Бет…

Он немного наклонил голову и солнечные блики исчезли состекол его очков, за которыми она не увидела ничего волчьего, ничего хищного —только добрую и мягкую симпатию.

Она снова заплакала, и у нее начала сильно кружиться голова.Ни слова не говоря, он обнял ее за плечи, и сразу же все прекратилось.

Они поехали пообедать в небольшой ресторанчик в. Уотервилле,в двадцати пяти милях от их лагеря.

Ресторанчик находился в тихом и спокойном месте — как разто, что ей нужно было, чтобы уехать куда-нибудь из лагеря, хотя бы на какое-товремя, и хоть немного развеяться. Они ехали на машине Эда. Это был новыйКорвет. Водил он очень хорошо и без всяких показушных штучек. Элизабет нехотела ни о чем говорить и не хотела, чтобы ее успокаивали. Эд, казалось,понимал это и просто включил тихую спокойную музыку.

В ресторанчике, не посоветовавшись с ней, он заказал рыбноеменю. Она не чувствовала никакого голода, и ей было, в общем-то, совершенно всеравно, что он там заказывает, но когда принесли аппетитно пахнущую рыбу, онапочувствовала такое сильное желание есть, что подумала еще, что съест ее сейчасвсю. Эта рыба была сейчас именно тем, чего она хотела бы больше всего.

Быстро проглотив все припасенное, она подняла глаза на Эда инервно усмехнулась. Он курил сигарету и внимательно наблюдал за ней.

— Я становлюсь очень прожорливой, когда нервничаю или простопереживаю, — смутившись, сказала она. — Должно быть, я выглядела просто ужасно.

— Вовсе нет, — успокоил он ее. — Просто ты многое пережила,и твои силы требуют восстановления. Я все прекрасно понимаю. Это ведь как послеболезни, правильно?

— Да, именно так. Он мягко сжал и отпустил ее руку. — Теперьты пойдешь на поправку. Бет.

— Правда? На самом деле?

— Конечно. Ну, а теперь скажи мне, какие у тебя планы?

— Я уезжаю завтра домой. Потом — не знаю.

— Но ты, надеюсь, вернешься в колледж?

— Не знаю пока. После того, что произошло, это кажетсятаким… мелким, незначительным. В моей жизни вообще многое теперь изменилось.

— Со временем все встанет на свои места. Тебе, может быть,трудно поверить в это сейчас, но это на самом деле так — не беспокойся. Самапосмотришь, что будет уже месяца через полтора. А сейчас тебе лучше всегопросто отдохнуть.

— Да. Ты, наверное, прав. Но… Можно сигарету?

— Конечно. Они, правда, с ментолом — извини.

Она взяла одну сигарету.

— Откуда ты знаешь, что я не люблю сигареты с ментолом?

— Просто ты выглядишь не так, наверное, как человек, которыйлюбит сигареты с ментолом, — пожал он плечами. Она улыбнулась:

— А ты смешной. Ты знаешь об этом? Он тоже улыбнулся, нокак-то неопределенно.

— Нет, действительно. До твоего появления сегодня у менякак-то все перемешалось в голове, и я никого… никого-никого не хотела, да и нехочу видеть. Но ты — совсем другое дело, Эд. Я очень рада тебе. Действительноочень рада.

— Иногда бывает очень приятно общаться с кем-то, с кем тыничем не связан. Я правильно тебя понял?

— Пожалуй, — она ненадолго замолчала. — Кто ты, Эд, крометого, что я о тебе знаю — что ты мой добрый спаситель? Кто ты на самом деле?

Она вдруг поняла, что для нее совершенно необходимо знатьэто. Он пожал плечами:

— Да никто так особенно. Просто один из так называемыхчудиков, которых можно каждый день видеть в колледже с охапкой книжек подмышкой.

— Эд, ты не чудик.

— Да чудик, чудик, чего уж там, — улыбнулся он. — Всю дорогупрыщи на щеках, как у школьника, никогда не было настоящих друзей, вся жизнь —спокойная и размеренная, как по расписанию, никаких всплесков или романтическихприключений. Обычная книжная крыса, переходящая с курса на курс — все, большеничего. Когда будущей весной в колледж приедут «покупатели» из разных крупныхкомпаний, Эд Хэмнер просто подпишет с одним из них контракт и вообще исчезнетнавсегда.

— И тебе не стыдно? — поинтересовалась она с мягким упреком.

В ответ он только улыбнулся, но это была какаято странная,почти вымученная улыбка.

— А кто твои родители? — спросила она. — Где ты живешь ивообще…

— В другой раз, — оборвал он ее на полуслове. — Сейчас яхочу отвезти тебя назад — тебе ведь предстоит завтра долгий и утомительныйперелет на самолете.

Тем вечером она расслабилась в первый раз после гибели Тони.Ощущение, что какаято ее внутренняя движущая пружина все больше и большеослабевает, исчезло. Она подумала, что сможет, наконец, быстро и без проблемзаснуть, но сон, все-таки, пришел не сразу.

В ее и без того переутомленном мозгу роились сразу нескольконе дававших ей покоя вопросов. ЭЛИС СКАЗАЛА МНЕ… БЕДНАЯ БЕТ. Но Элис собираласьпровести все лето в Киттери, а это — в восьмидесяти милях от Скоухигэна. Хотя,может быть, она просто приехала в Лэйквуд, чтобы сходить, например, в тот жетеатр.

Его Корвет последней модели. Очень дорогая машина.Подрабатывая в массовке в Лэйквудском театре, такую машину не купишь. Но, можетбыть, у него просто богатые родители.

В ресторанчике он заказал именно то, что и она сама заказалабы себе — единственное, может быть, блюдо во всем меню, которое вызвало у нееприлив небывалого аппетита.

А сигареты с ментолом? А то, как он поцеловал ее,попрощавшись и пожелав спокойной ночи — ведь она очень хотела, чтобы онпоцеловал ее. И причем именно так, как он это и сделал. А…

ТЕБЕ ВЕДЬ ПРЕДСТОИТ ЗАВТРА ДОЛГИЙ И УТОМИТЕЛЬНЫЙ ПЕРЕЛЕТ НАСАМОЛЕТЕ.

Он знал, что . она собиралась завтра домой, потому что онасама сказала ему об этом. Но откуда ему было знать, что она собирается лететьна самолете? Или что это будет долгий и утомительный полет?

Все это было очень странно и тревожило ее. Тревожило потому,что она была уже наполовину влюблена в Эда. Я ЗНАЮ, ЧТО ТЕБЕ НУЖНО. Как голоскакого-нибудь капитана подводной лодки, спокойно объявляющий глубину,направление и скорость движения своего корабля. Именно эти слова сказал он ей,пожелав спокойной ночи и поцеловав на прощание.