Правильно говорил его отец, если в доме царит разброд и шатание, то каждый негодяй попытается у слабака кусок пирога откусить. Вот, кажется, элита Поргуса доигралась в перевороты и революции, что сволочь разная настолько осмелела, что планеты королевства готова потрошить.

Покар переглянулся с Угуляевым. Они поняли друг друга без слов. По инструкции при несении дежурства на посте «Центральный» им полагалось табельное оружие. Сороказарядный пистолет «Шторм», в количестве двух единиц, находился сейчас в стальном шкафчике возле пульта управления, за которым сидел Угуляев.

Берта Угуляев открыл шкафчик, достал пистолет и перекинул его Покару. Второй взял себе.

Страшно было подумать, что чужаки могут прорваться внутрь купола. Это было немыслимо. За все годы несения службы Берта Угуляев уверился в собственной неуязвимости. В этом болоте ничего серьезного не могло произойти. Похоже, настала пора расплачиваться за самонадеянность.

Они не имели права покинуть пост, поэтому им оставалось только следить, как чужаки проникают в купол и пробираются все глубже и глубже. Уже совсем близко слышны выстрелы и треск излучений.

Жак Покар снял пистолет с предохранителя и прицелился во входную дверь. Берта Угуляев последовал его примеру.

Они оказались в ловушке, выбраться из которой не могли. Они были обречены, как бы это абсурдно ни звучало. Неизвестно откуда свалившиеся на их голову пришельцы смогли сломить сопротивление вооруженной охраны форпоста, обезвредить все защитные периметры и проникнуть внутрь. Теперь солдаты Поргуса гибли один за другим, и ничто уже не могло спасти тюремщиков Пекла.

Мигнул огонек входной двери, и она стала убираться внутрь стены.

Жак Покар первым открыл огонь. В приоткрывшуюся щель застучали пули. Угуляев поддержал его.

Какое-то время они смогут продержаться, но все равно рано или поздно чужаки возьмут пост «Центральный». Сейчас самое главное подороже продать свою жизнь, забрать с собой как можно больше этих утырков.

Дверь открылась полностью. Жак увидел в проеме людей в черных комбинезонах и открыл по ним огонь.

Он успел убить человек десять, прежде чем шальная пуля не пробила аккуратную дырочку у него между глаз. Жак Покар еще жал на скобу, но чернота поглощала его сознание. Последнее, что он увидел, как в комнату ворвались чужаки. Двое упали, сраженные точными выстрелами напарника, но и Берта Угуляев тут же нашел свою смерть.

* * *

Ржаво светило двойное солнце над выжженным черным плато, где одиноко стоял корабль-хамелеон, и полыхал наземный купол форпоста «Южный». Десятки мертвых тел лежали на поверхности Пекла. В десятки раз больше скрывал внутри себя купол.

Из недр корабля появились грузовые платформы, на которых стояли люди и роботы, и отправились к догорающему куполу.

Они были отрезаны от мира. Сидели в каменном мешке Жерла, не зная, что происходит вокруг. Где-то там далеко за пределами каменного шара Пекла существовал огромный обитаемый мир, состоящий из тысяч планет, сотен королевств и нескольких империй. В этом мире шли войны и совершались революции, дворцовые перевороты сменялись научно-техническими прорывами, открывались планеты и уничтожались целые миры в результате природных катаклизмов и техногенных катастроф, а они жили тихой размеренной жизнью волка за решеткой клетки. Ничто не трогало их, и они не могли ни на что повлиять. Они были заключены в Жерле без права на освобождение.

И вот теперь внешний мир вторгся на их территорию. То, что раньше происходило в далекой-далекой галактике, вершилось теперь буквально у них над головой. Там, на поверхности планеты, шел бой, и их отделяло от самого пекла событий несколько километров. Они не видели того, что происходило. Могли лишь судить по тому, что передавалось из уст в уста от «хлыстов» и их начальников, которые поддерживали контакт с командным центром каторги. Они были невидимыми свидетелями судьбоносных событий. И теперь у них появилась слабая, призрачная надежда на освобождение.

Им было не важно, кто осмелился напасть на Пекло, бросил вызов королевству Поргус, атаковав одну из его колоний. Хотя по баракам ходили слухи и версии. Не избежал этой эпидемии и «Веселый барак».

– Говорят, это сторонники Имрана решили бучу заварить. Сейчас по окраинным планетам заварушки устроили, – говорил Жора Бугай, старожил барака, один из сторонников убитого Дырокола. – Ищут сторонников, которых магистрат Поргуса упрятал по каторгам.

Вокруг него собралось с десяток «донников», готовых поддержать разговор.

– А зачем им на Пекло нападать? Здесь же окромя каторжан никого и нет? – возражал ему Семен Дуст, заключенный из новой партии.

Вторжение так потрясло обитателей Жерла, что они напрочь забыли о смерти Дырокола и избрании нового старосты барака.

Но Илья Давыдов не мог этого забыть.

Он внимательно всматривался в лица обитателей «Веселого барака», пытаясь понять, что ему теперь делать со всем этим. Теперь он несет ответственность за все то, что произойдет в бараке. Какие усталые, потерянные лица. Серые, грязные простыни, а не лица. Они давно потеряли всякую надежду на освобождение, и теперь их волнует, кто напал на Пекло, а не то, что это может нести им лично. А ведь это вторжение может обернуться для них воротами к свободе. Но они так привыкли к жизни в Жерле, что и не помнят, что это такое, вкус свободы. Правда, есть маленькая проблема, сидя на заднице ровно в каменном мешке, воспользоваться подвернувшимся случаем не удастся. Надо что-то делать. Настала пора выметаться отсюда.

– Это корсары. Зуб даю, что Флибустьеры Пустоты почтили нас своим визитом, – подкинул идею Конор Хабиб, темнокожий «донник». Лицо его больше походило на поверхность планеты, испещренной тысячами кратеров.

– Это все сказки. Я в прежнее время на флоте служил. Так что-то мы с этими корсарами ни разу не встретились, – возразил Кузнечик, появившийся словно из ниоткуда.

– Это вам повезло, слизнякам. А то давно бы Пустоту кормили, – ответил Конор Хабиб и довольно расхохотался.

«Донники» поддержали его. Барак наполнился весельем. Смех обреченных на смерть, по-другому не скажешь.

Интересно, найдется среди этой серой массы хоть десяток смельчаков, которые смогут открыть двери камеры и шагнуть навстречу свободе. Возможно, это будут шаги смерти, даже наверняка. Но это будет хоть какое-то действие, какой-то поступок, за который не будет стыдно.

Илья решился. Он подошел к Карену Серое Ухо и тихо произнес:

– Есть дело. Надо поговорить без лишних ушей. Фому прихвати.

– Понял. Сейчас сделаем.

Илья отошел к своей койке, присел на нее и стал внимательно наблюдать за обстановкой в бараке. Заключенные разбились на группы и обсуждали мир снаружи, углубляясь в воспоминания о своем прошлом. Кто-то служил в полиции, кто-то усмирял беспорядки на одной из провинциальных планет, кто-то работал на таможне и ловил контрафакт. И каждый добавлял себе значимости, ударяя в грудь кулаком и обращаясь к своему прошлому. И никому не пришло в голову подойти к дверям барака и садануть по ним изо всех сил. Глядишь, на зов придут «хлысты», и тогда уже можно будет побороться.