В ту же секунду хвост варда обвился вокруг ее талии, поворачивая лицом к своему обладателю. Сильная конечность неотвратимо притягивала девушку к себе, а ошейник с угрожающей быстротой приближался к ней. Ориан с нескрываемым удовольствием продемонстрировал элегантное устройство перед расширившимися глазами Татьяны.

- Пусти! - простонала она.

Ответом ей послужил медовый голос варда:

- Я не стану больше рисковать, я просто-напросто уничтожу любую твою попытку сбежать. И твои навыки не помогут тебе избавиться от ошейника, а твоя изобретательность окажется бесполезна, - предвосхитил он все возражения, без труда прочитав упрямство на ее лице. -Это устройство настроено так, что реагирует только на меня. Я буду знать о тебе все: когда ты встаешь, что и когда ешь, что пьешь, когда ложишься спать, когда просто лежишь, а когда бежишь. Вплоть до таких подробностей, когда тебе нужно будет посетить туалет. Ты хочешь тотальный контроль над собой, Татьяна? Ты его получишь!

Ориан разомкнул замок ошейника, раскрыл его и вытянул руки, приближая их к шее девушки.

- Эй, Ориан, ты серьезно?! - она рванулась от него как от огня, пытаясь сделать из своих рук преграду между хитрым устройством и своей шеей. - Не смей! О, пожалуйста, нет!

- Я пойду на это, только ради того, что ты была рядом. Я имею на это право, Таня, потому что выстрадал и завоевал его на тебя, уже очень давно, - он прижал ее спину прямо к стене, а взгляд его пронзал сверху вниз. - Ты - моя, и ничья больше. Усвой это, наконец.

- Как эгоистично, - только и нашлась она. Сглотнула, проследив взглядом, как ошейник браслетом скользнул по крепкому предплечью варда и замер на сгибе локтя.

- Сто лет поисков и неудач оправдывают любой эгоизм с моей стороны, милая, - Ориан приподнял ее подбородок, призывая посмотреть ему в глаза.

Девушка слегка кивнула, а после вытаращилась, заторможено переваривая его слова. То есть как - сто лет?

- Подожди, Ориан. Сколько лет?

- Сто, - он ухмыльнулся одним уголком рта.

Таня шумно выдохнула, чувствуя, как краснеет от волнения.

- Э.. .а это... тебе тогда сколько лет? - едва слышно прошелестела она.

Ориан подозрительно прищурился, внимательно разглядывая ее растерянное лицо.

- Исполнилось двести накануне нашей с тобой встречи в коридоре.

- Двести? - потрясенно переспросила она, выпуская из легких весь воздух. А потом обессилено сползла по стене на пол, без остановки повторяя цифру и не веря. - Двести лет! Двести.

Ориан ослабил хватку хвоста, затем и вовсе освободил тело девушки. Чуть нервно перекатывая кольца своей гибкой конечности из стороны в сторону, Ориан наблюдал за состоянием девушки. Спрятав, наконец, беспокойный хвост, вард присел на корточки.

- Что с тобой, Таня?

Она покачала головой, взъерошила свою челку и снова забубнила:

- Двести лет, Ориан! Ты понимаешь, что тебе двести лет?

Он улыбнулся, понимая, что ее смутил его возраст.

- Татьяна, ты слышишь меня? Очнись.

Девушка молчала некоторое время, а потом тихо заговорила:

- Ты знаешь, сколько живут земляне? Наш максимум - сто пятнадцать лет. Зачем тебе я, Ориан? Ведь судя по тебе, двести - это не предел для вас. А у меня через сорок лет волосы станут седыми, появятся морщины. Вполне вероятно, что половина зубов вывалится безвозвратно. Мы не столь долговечны.

- Ты не все знаешь, милая, - он снова улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, и прикоснулся к ее щеке тыльной стороной ладони. - Триста пятьдесят лет - это самый расцвет. И я намерен встретить его с тобой.

- Ха! - фыркнула она, пускаясь в рассуждения. - То-то будет славная пара - сильный цветущий вард и сморщенная беззубая старуха-землянка. Да и то, если жива останется.

Улыбка его стала еще шире, стоило представить себе Татьяну в подобном живописующем облике.

- Я же говорю, ты не все знаешь.

Девушка вскинула на него взгляд своих ясных глаз.

- А-а, - понимающе протянула она. - Как только надоем - ты мне от ворот поворот, да? Каждый сезон на Арене - и в твоей коллекции новая мордашка?

Ориан хитро прищурился:

- Ревнуешь?

Она поводила пальцем вокруг своего лица и совершенно серьезно спросила:

- Где ты здесь видишь ревность? - вздохнула она. - Это всего лишь предположение.

- Не волнуйся, дорогая. Я стану ключом к твоему долголетию, - он осторожно коснулся подушечками пальцев ее нижней губы.

Таня сузила глаза, подозрительно пялясь на него, а потом спросила:

- А вот ты, Ориан?

- Что я?

- Ты привезешь себе очередную наложницу, а как на это отреагируют твои жена и дети? Он едва не поперхнулся, но вовремя взял себя в руки.

- Я - один, Татьяна.

- Ты - и один? - недоверчиво покосилась она на него. - Такой... такой...

- Какой же? - Ориан с любопытством посмотрел на нее.

- Такой, - Таня долго не могла подобрать нужного слова, хотела сказать, что он неотразимый, но замолчала. Зачем провоцировать его лишний раз? И добавила: - Не важно.

Ориан поднялся, отошел на пару шагов и некоторое время стоял, не говоря ни слова. Потом развернулся, скрестил руки на могучей груди и расправил широкие плечи.

- В силу определенных обстоятельств женщины моей расы не хотят со мной связываться.

- Почему? - насторожилась девушка.

- Дело прошлое.

Таня прищурилась, оглядела варда с ног до головы, будто выискивая причину его одиночества, а после спросила:

- Что же ты такого сделал? Бросил невесту у алтаря?

Ориан стиснул челюсть, поддавшись горьким воспоминаниям.

- Гораздо хуже, - процедил он сквозь зубы.

- Убил что ли? - Таня поднялась и стала отряхивать свою одежду, не заметив, как потемнело лицо варда от ее слов.

Выпрямившись, она натолкнулась на Ориана. Он стал похож на каменное изваяние, глаза его наполнились отчаянием и неподдельной болью, лицо исказилось от страдания. Девушка отшатнулась, как от удара, увидев его таким. Знать, она попала в самую точку.

- Прости, - пробормотала она, сделав шаг в сторону, однако Ориан крепко вцепился в ее плечо и притянул к себе.

- Ты так легко говоришь об убийстве. Почему?

Она грустно покачала головой. Если он так остро отреагировал, не значит ли это, что ее случайная догадка причинила Ориану боль. Но в ее мире такое явление как убийство было неистребимо, несмотря на иные достижения землян. От убийства в разных его проявлениях страдали ни в чем не повинные люди.