Реплика Бонапарта, очевидно, имела целью показать, что Мурад-бей в тот момент уже не представлял опасности для Восточной армии. В определенной степени он был прав: после ряда чувствительных поражений от французов Мурад-бей действительно отказался от наступательных действий и вот уже полгода спасался от мобильных колон генерала Дезе. Однако сила предводителя мамлюков была не в наличии у него складов, барок или пушек, а в его авторитете среди местного населения, позволявшем ему, как только предоставлялась возможность, быстро наращивать свои силы за счет бедуинов и крестьян-феллахов. Стоило Мурад-бею хотя бы ненадолго ускользнуть от преследования, как к нему начинали тянуться все желающие сразиться с оккупантами. Именно поэтому гнавшиеся за ним генералы старались не давать ему ни малейшей передышки. Как раз в те сентябрьские дни Дезе сообщал генералу Огюстену Даниэлю Бельяру: «Мурад соединился с арабами Джеммы, благодаря чему у него теперь 300 чел. Он находится недалеко от Миньи. Буайе его атакует, а я через несколько дней начну его энергично преследовать». 28 сентября Клебер писал генерал-адъютанту Буайе: «Я получил несколько ваших писем и очень доволен их содержанием: постарайтесь поймать этого Мурад-бея, чтобы мы могли мирно пользоваться Верхним Египтом». Пока продолжалась эта бесконечная погоня, Мурад-бей действительно стратегической угрозы для Восточной армии не представлял, но только при таком условии.

Клебер: «Ибрагим-бей в Газе примерно с 2000 мамлюков. Мне сообщили, что туда уже прибыли и примерно 30 000 чел. из армии великого визиря и Джаззар-паши».

Бонапарт: «Ибрагим-бей находился в Газе с 450 мамлюками. Как у него могло их быть 2000, если он никогда не имел их больше 950, а ведь в боях в Сирии они еще и понесли потери?

В сентябре из армии визиря в Сирии не было ни единого человека. Напротив, Джаззар-паша вывел свои войска из Газы, чтобы сосредоточить их в Акре. В Газе находились только 450 мамлюков Ибрагим-бея».

Казалось бы, какая разница: несколькими сотнями бойцов больше или меньше, когда речь идет об армиях, насчитывавших десятки тысяч человек? Однако Бонапарту, стремившемуся дезавуировать утверждения Клебера, важно было продемонстрировать, что тот даже в мелочах ошибался либо сознательно вводил Директорию в заблуждение. Ну и конечно, в ход был пущен характерный для Бонапарта безапелляционный тон хорошо осведомленного человека, что должно было добавить убедительности его словам. Правда, цифры, содержавшиеся в документах того времени, заставляют усомниться в том, что он действительно был так хорошо осведомлен, как пытался показать.

Вот что, к примеру, сообщает об отряде Ибрагим-бея генерал Дюга в донесении Бонапарту от 26 июля 1799 г.: «Сегодня из Сирии поступили известия, что Ибрагим-бей находится в Газе с 1500 или 1800 кавалеристами и 3 тыс. арнаутов, пытаясь раздобыть у разных арабских племен верблюдов для перехода через пустыню». 12 августа Клебер из Дамьетты писал генералу Рейнье:

«В этих краях ничего нового. Последние новости из Сирии гласят, что Ибрагим-бей находится в Газе во главе 2 тыс. мамлюков или арабов. Только что туда прибыла 1 тыс. магрибинцев, отправленных Джаззаром. Мухаммад-бей ал-Алфи занимает Хан-Юнис с 1 тыс. мамлюков и арабов. К нему примкнул Осман-бей аш-Шаркави. В момент отправки донесения из Газы Джаззар прислал приказ отправить всех имеющихся в этой области верблюдов в Акру; цель сего неизвестна. Мухаммад-бей ал-Алфи планирует устраивать засады на французов, которые отправятся на разведку побережья Вади».

И наконец, по сообщению от 1 сентября Жофруа, коменданта Эль-Ариша, в Газе находятся 6-7 тыс. как мамлюков, так и войск султана и Джаззара. Иначе говоря, тот апломб, с которым Бонапарт пытался уличить Клебера в незнании или искажении реальной ситуации в Газе, не имел под собой никаких оснований.

Клебер: «Великий визирь выступил из Дамаска примерно 20 дней тому назад. Сейчас он разбил лагерь близ Акры».

Бонапарт: «Великого визиря 26 сентября в Сирии не было. Его не было ни в Дамаске, ни в Алеппо. Он находился за горами Тавра».

В данном случае оба оппонента ошибались. Мы же сегодня можем точно определить время выступления Юсуф-паши из Дамаска благодаря тому, что в нашем распоряжении имеются донесения коллежского асессора Энрике Франкини, итальянского драгомана на русской дипломатической службе, который представлял интересы России в ставке великого визиря. Последний вышел из Дамаска 10 октября. Причем османская армия двинулась на юг не через Акру, как предполагал Клебер, а напрямую к Яффе. Однако ошибка Клебера была невольной: он действовал, говоря словами К. фон Клаузевица, в условиях «тумана войны», когда приходилось судить о действиях неприятеля по отрывочным и не всегда достоверным разведданным. Напротив, упорство Бонапарта годы спустя в отстаивании абсолютно далекой от реальности версии, когда «туман войны» давно рассеялся и события тех лет уже стали достоянием историков, может быть объяснено лишь желанием любой ценой скомпрометировать неудобную для себя версию происшедшего.

Клебер: «Таково, граждане Директора, положение, в котором генерал Бонапарт оставил мне тяжкое бремя Восточной армии. Он видел, что приближается роковой кризис, а ваши приказы, без сомнения, не позволяли ему его избежать. В том, что такой кризис был реален, убеждают его письма, его инструкции, начатые им переговоры. Этот кризис был очевиден для всех, и наши враги, похоже, так же хорошо о нем знали, как и люди в Египте».

Бонапарт: «Этот роковой кризис существовал только в воображении генерала, а больше всего - тех интриганов, которые хотели заставить его покинуть Египет.

Бонапарт начал переговоры с Константинополем на другой день, после того как прибыл в Александрию. Он продолжил их в Сирии. Он преследовал этим несколько целей: сначала - помешать Порте объявить войну, а затем - ее обезоружить или по меньшей мере снизить активность ее враждебных действий и, наконец, узнать, что происходит, от курсирующих в обе стороны турецких и французских представителей, которые сообщали ему о событиях в Европе.

Где же там был роковой кризис? Так называемая русская армия в Дарданеллах была первым фантомом. Английская армия, уже прошедшая [Гибралтарский] пролив, - вторым. И, наконец, великий визирь в сентябре находился еще довольно далеко от Египта. Когда он перешел горы Тавра и реку Иордан, то столкнулся с ревностью Джаззара. С собой у него было лишь 5 тыс. чел. Ему пришлось формировать свою армию в Азии, где он собрал, быть может, 40-50 тыс. человек, никогда не воевавших и представлявших столь же мало опасности, как армия при горе Фавор. Это и стало третьим фантомом. Войска Мустафа-паши были лучшими османскими войсками. Они занимали при Абукире крепкие позиции, однако не смогли оказать никакого сопротивления. Великий визирь никогда не осмелился бы пересечь пустыню перед лицом французской армии, а если бы осмелился, то был бы очень легко разбит».

Разумеется, спустя годы проявлять «прозорливость» относительно событий прошлого достаточно легко. Задним умом все сильны, и для того, чтобы через полтора десятка лет объявить «фантомами» угрозы Восточной армии со стороны союзников Османской империи - России и Великобритании, большой проницательности не требовалось: русские в Египет так и не пришли, а англичане это сделали только в 1801 г.