Чезаре. Он рядом с ней. Он видит ее взволнованной и слабой. Он стал свидетелем ужаса, который она поклялась скрывать.

Тихо застонав от отчаяния, Луиза попыталась отстраниться от мужа, но он не отпустил ее, даже, казалось, не обратил внимания на ее попытки вырваться. Он прижимал ее к себе все крепче, и в конце концов Луиза уткнулась лицом в его шею. Она прикоснулась губами к его коже. Как давно она хотела поцеловать Чезаре.

Теперь Луиза дрожала уже не из-за грозы, которая стала постепенно стихать. Она понимала, что подвергается еще большей опасности, — в любой момент может потерять над собой контроль.

Чезаре. Он рядом. Он ее обнимает. Прижимает ее к себе и шепчет о том, как она ему дорога. Но это невозможно. Он заботится о ней только как о матери Оливера.

Оливер. От страха и чувства вины Луиза напряглась.

— Почему ты вернулся? Где Оливер? — спросила она.

От страха и беспокойства в ее мозгу начали формироваться образы пострадавшего от бури сына.

— Вероятно, уже в Риме, — ответил Чезаре. — Я вернулся, потому что…

Коснувшись ее подбородка и шеи, он заставил Луизу поднять голову. Его движения были ласковыми и осторожными, она затаила дыхание.

— Я вернулся, потому что Оливер очень волновался из-за тебя, когда увидел над горами грозовые облака. — Луиза вздохнула, и он продолжил: — Ты не должна на него сердиться. Это я заставил его рассказать, почему ты так боишься непогоды.

Не в состоянии справиться с эмоциями, Луиза попробовала оттолкнуть Чезаре.

— Нет, не прячься от меня, — попросил он. — Стыдиться должен я, а не ты. Твой отец поступал с тобой очень жестоко, но, в свою очередь, я оказался не лучше и подвел тебя. Вместо того чтобы разобраться в твоих глубоких переживаниях и увидеть тебя настоящую, когда мы впервые встретились, я отверг тебя, упиваясь собственными гордостью и высокомерием. Я полагал, что должен чувствовать и вести себя как настоящий правитель и не обращать внимания на эмоции, бушевавшие в моей душе. Из-за собственной слабости я потерял тебя. Наказания заслуживал только я, а пострадала ты. Я не заслуживаю прощения.

— Я не хочу об этом говорить! — страстно воскликнула Луиза.

Слова Чезаре задели ее за живое. Обида и разочарование были по-прежнему очень сильными. Луиза боялась, что не сдержится и выдаст себя. Его мягкость по отношению к ней делала ее слишком уязвимой.

— Мы должны об этом говорить, если надеемся жить вместе в любви и взаимопонимании.

Любовь?

Когда Луиза округлила глаза, Чезаре тихо произнес:

— Ведь мы оба этого хотим, да, Луиза? Будущее, основанное на любви?

Она оказалась в ловушке. Чезаре догадался о ее чувствах и теперь жалеет ее. Жалеет точно так же, как и из-за страха перед грозой. Ничем другим, кроме жалости, его поведение объяснить нельзя. Она должна защищаться, должна дать понять, что, несмотря на любовь к нему, сохранила остатки гордости. Она по-прежнему хочет благополучия для сына. Он должен видеть, что женщины могут быть сильными и контролировать свои эмоции, не показывать слабостей.

— Только потому, что я тебя люблю… — начала она дрожащим голосом, но Чезаре тут же ее перебил.

Его голос был таким страстным и эмоциональным, что Луиза затаила дыхание.

— Ты меня любишь? Я и подумать не смел… Я не достоин твоей любви… Я мечтал и уже начал надеяться. Ах, любовь моя! Моя милая драгоценная возлюбленная.

Что происходит? Мысли Луизы путались, сердце учащенно колотилось от радости, надежды и недоверия. Чезаре обхватил ее лицо руками и стал целовать нежно и ласково, как она всегда мечтала.

Да, конечно же она размечталась. Иначе и быть не может. Однако вряд ли сильные плечи Чезаре, к которым она все крепче прижимается, привиделись ей. Она слышит, как чувственно он зовет ее «милой драгоценной возлюбленной». Но как такое случилось? Неужели все происходит наяву?

— Чезаре?.. — неуверенно проговорила она между поцелуями.

Как только он услышал ее шепот, почувствовал ее смущение и сомнение, немедленно отреагировал и заставил себя отстраниться. Не желая выпускать Луизу из объятий, он продолжал крепко прижимать ее к себе, и она положила голову ему на плечо.

— Я так много хочу тебе сказать, — произнес он. — Мне во многом нужно тебе признаться. Столько извинений я должен тебе принести, молить тебя о прощении… Я надеюсь, мы с тобой будем вместе, и я до конца жизни буду просить у тебя прощения и доказывать, как сильно люблю. Как сильно любил тебя с самого начала наших отношений.

Луиза возразила ему и попыталась отвернуться, но Чезаре продолжал удерживать ее. Он обнимал жену крепко, но с величайшей нежностью и заботой. Он очень хотел, чтобы она чувствовала себя желанной, уважаемой и любимой.

— Да, я понимаю, что ты обо мне думала. Десять лет назад я вел себя непростительно и жестоко с тобой обошелся. Мой поступок стал следствием самомнения и высокомерия. Я был настоящим трусом и слабаком, не желающим смотреть правде в глаза. В душе я осознавал, что влюбился в тебя, но эта истина не вписывалась в мою картину мира. Из всех преступлений, совершенных мной, наихудшим было не то, что я не признался тебе, а то, что я даже самому себе не позволял думать об этом. Я влюбился, Луиза. Благодаря тебе я осознал, что ничего не знаю в этой жизни. Ты была не…

— Не такой девушкой, какую ты хотел любить? — подытожила за него Луиза.

Чезаре выдохнул:

— Да. И из-за этого я верил суждениям других людей, соглашался с их точкой зрения, вместо того, чтобы прислушаться к собственному сердцу. Я снова оказался трусом, выбрал самый легкий путь. Чужое влияние не позволяло мне признать чувств к тебе. Ты отдалась мне и подарила свою любовь, а я публично жестоко отверг тебя, потому что именно такого поведения от меня ожидали подданные. Я никогда не прощу себя за это, — твердил Чезаре. Луиза слушала его искренние признания.

— Я не виню тебя за этот поступок, — сказала она, удивляясь тому, что в самом деле на него не сердится. — В конце концов, я не была честна с тобой. Изначально я планировала использовать тебя, чтобы завоевать любовь отца. И только потом, когда я…

Она умолкла, а Чезаре произнес:

— Когда ты в меня влюбилась?..

Луиза отвернулась. Даже сейчас ей было трудно сказать правду, хотя муж и так уже обо всем догадался. Скрывать не имело смысла. Луиза не могла решиться посмотреть ему в глаза. Она по-прежнему боялась быть отвергнутой. Должно пройти немало времени, прежде чем она забудет об обиде на отца, который лишил ее надежды быть любимой.

— Луиза, посмотри на меня, пожалуйста. — Чезаре развернул ее лицом к себе, и она подчинилась.

Она пораженно застыла, прочитав в его взгляде боль и тоску. Неужели она в самом деле ему небезразлична? Разве она так много для него значит?

Прежде чем успела лишиться мужества, Луиза быстро ответила: