Наконец Лорд-Искатель сдался.

– С вами отправится сер Евангелина, – бросил он. – Она проследит, чтобы чародей Рис после завершения твоей миссии вернулся в башню.

У храмовницы округлились глаза, она открыла было рот, явно собираясь возразить, но благоразумно смолчала. Винн подобных колебаний не испытывала.

– Не припомню, чтобы я просила об охране.

– Тем не менее ты ее получишь. – Лорд-Искатель искоса глянул на Евангелину, и та коротко кивнула, принимая приказ. – Уверен, Верховная Жрица не станет возражать против того, чтобы я обеспечил вас дополнительной защитой… не говоря уж об уверенности, что маг, подозреваемый в заговоре, не исчезнет таинственным образом, едва покинув башню.

– Так я еще и подозреваемый? – фыркнул Рис.

– Именно. – Ламберт одарил его зловещим взглядом. – Считаешь нас дураками? Сер Евангелина обнаружила тебя в усыпальницах, и ты даже не соизволил дать внятного объяснения, как и почему там оказался. Ты знаешь куда больше, чем говоришь, и одно это уже улика, о которой, будь уверен, я не забуду.

Эти слова он произнес с таким нажимом, что Рис невольно попятился.

– Забирай его, – буркнул Лорд-Искатель, обращаясь к Винн. – Но знай: если ты замыслила укрыть своего сыночка от правосудия, тебе это не удастся. Попробуй только помешать нашему расследованию – и даже Верховная Жрица тебе не поможет.

– Понимаю. – Винн убрала пергаментный свиток в карман плаща. Затем она вновь уселась в кресло и пытливо взглянула на Риса. – Ну, теперь-то ты согласен мне помочь? Если нет – поверь, я не стану тебя принуждать.

Рис задумался. Если он ответит отказом, его, вне всяких сомнений, тут же вернут в камеру, однако… он не слишком доверял побуждениям Винн. Здесь, по крайней мере, он знает, чего ожидать. С другой стороны, ее товарищ, как и Рис, занимался изучением демонов. Что, если он обладает знаниями, которые помогут снять загадочные чары с Коула? Помимо прочего, Рис тогда сумел бы доказать, что не причастен к убийствам. Шансов, конечно, мало, но иного случая может и не представиться.

– Ладно, – нехотя согласился он и сразу пожалел об этом. – Однако, судя по тому, что мне известно об этом ритуале, для его проведения нас двоих будет мало. Нам нужен как минимум… еще один маг.

– Верно! – вдруг выпалила Адриан. – Возьмите меня!

И обменялась с Рисом многозначительными взглядами. Адриан изнывала от желания отправиться с ними. Подвергать опасности ее жизнь Рису нравилось ничуть не больше, чем рисковать собственной шкурой… но с другой стороны, он не мог представить, с кем еще столь же охотно пошел бы навстречу любой опасности. Опять-таки, если забрать Адриан из башни, она не займет его мес-то в камере.

– Согласен, – вслух сказал он. – Адриан должна пойти с нами.

Винн позволила себе удовлетворенно улыбнуться:

– Что ж, тогда, дорогие мои, ступайте готовиться к отправке. Выходим утром, а путь до Западного Пригорья неблизкий. – Она перевела взгляд на Евангелину. – Это, милая, касается и тебя, однако тебе придется взять своего коня. Запасной у меня только один.

– Конь найдется.

Никто не тронулся с места. С минуту в кабинете стояло неловкое молчание, а затем Рис бесцеремонно развернулся и вышел. Говорить и в самом деле было больше не о чем. Адриан следовала за ним по пятам.

– Жду твоих объяснений, – прошипела она, едва они оказались за дверью кабинета.

– Не сомневаюсь.

Они пересекли выстывшую приемную – оба стражника старательно сделали вид, что не замечают их, – и вышли в коридор. Рис подумал, что у предстоящего путешествия есть по крайней мере одно преимущество: в кои-то веки он выберется из кишащей храмовниками башни. Пускай лишь на время, пусть подозрения в заговоре так и будут висеть над ним, как топор палача, но зато он хотя бы всласть надышится свежим воздухом. И все беды, грозящие Кругу магов, хоть на время останутся позади.

Равно как и Коул. При мысли о нем у Риса изрядно испортилось настроение.

«Коул, ад тебя побери, что же ты сейчас делаешь?»

Рис уезжает!

Никогда еще Коул не проводил столько времени на верхних ярусах башни. От обилия храмовников неистово колотилось сердце. Всякий раз, когда храмовник проходил мимо, Коул едва удерживался от того, чтобы, затаив дыхание, не вжаться в ближайшую стену, хотя и знал, что его наверняка не заметят. Он до сих пор опасался, что такое может случиться. Видит же его Рис, видели и многие другие… отчего бы среди этих «других» не оказаться и храмовнику? В один ужасный день на плечо Коула опустится тяжелая рука, и он, обернувшись, встретит его грозный вопрошающий взгляд.

Что он сделает тогда? Убьет храмовника? Коул обнажил клинок против Риса. Он вовсе не хотел так поступать, но ведь Рис и вправду угрожал ему. Коул предал своего единственного друга, и даже если при этом просто защищался, то все равно чувствовал себя после этого поступка одиноким как никогда.

Риса он отыскал довольно легко, но, хотя изнывал от желания поговорить с магом, подойти к нему не решился. Да и что бы он мог сказать? Коул никогда не был особо красноречив. Даже если бы Рис согласился его выслушать, Коулу не приходило на ум ни единого довода, который мог бы его переубедить. И потому он вынужден был следить за Рисом издалека, разрываясь между нерешительностью и страхом.

Он видел, как Рис шел по коридору с дорожным мешком на плече, а с ним – веснушчатая магичка с копной огненно-рыжих волос. Куда они направлялись, Коул понятия не имел, но почти все, кого ему удалось подслушать, утверждали, что эти двое скоро покинут башню. Уйдут по каким-то тайным, чрезвычайно секретным делам.

И у них будет еще одна спутница – рослая черноволосая храмовница, та самая, что поймала Риса в усыпальнице. Коул ее хорошо запомнил. Она стояла шагах в пяти и смотрела – хотя и не знала об этом – прямо на него, а потом отвернулась и ушла. И Коул вздохнул с облегчением.

Коул видел эту женщину и прежде. Мысленно он называл ее исключительно рыцарем-капитаном, потому что так к ней обращались все прочие. И относились к ней почтительно, а это значило, что она важная персона.

И потому Коул стал ходить по пятам за рыцарем-капитаном. Быть может, хотя бы она знает, куда собрался Рис и вернется ли он вообще. Это означало, что Коулу придется пробыть в расположении храмовников куда дольше, чем он когда-либо отваживался. Там он чувствовал себя совершенно беззащитным, но с другой стороны – что еще ему оставалось?

У рыцаря-капитана оказалось немало дел. Вначале она провела больше часа во внутреннем дворе, беседуя с подчиненным – вероятно, о том, что и как ему надлежало делать в ее отсутствие. Коул почти не прислушивался к разговору и уловил только, что рыцарь-капитан сама не знала, когда вернется. Может быть, через неделю.

Потом она разговаривала с другой женщиной, тоже храмовницей, – обсуждала «происшествие» в парадном зале. Коул понятия не имел, что там случилось. Шум волнений был слышен и на нижних ярусах, но одного любопытства оказалось недостаточно, чтобы заманить Коула наверх. К тому времени он знал одно: Риса уже освободили.