– О’кей, – сказал Кингман, – болтайте на здоровье, адвокат.Давайте обсасывайте эту вашу идею. По-вашему, я ездил туда получить пятьсотдолларов?

– Вполне могло быть.

– И что потом?

– А потом могла возникнуть ссора, и вы воткнули ему в спинунож.

– Вы хотите сказать, что я возил туда с собой нож?

– Там на кухне были ножи.

– Значит, я поехал туда, поговорил с ним по поводу пятисотдолларов и потом ткнул его ножом?

– Я просто исследую разные варианты, – пояснил Мейсон.

– Хорошо, – проговорил Кингман. – Давайте взглянем с другойстороны. Зачем бы мне ударять его ножом? Он же был моим клиентом.

– Может быть, потому, что он не заплатил вам пятисотдолларов.

Черные кустистые брови полезли наверх.

– Лоринг Ламонт не заплатил пять кусков? Ну-ну, адвокат, ябыл о вас лучшего мнения. Лоринг Ламонт очень дорожил своим кредитом у меня.Ему нравилось играть на скачках, а я букмекер. Он знал, что мне можно доверять.Когда он выигрывал, я всегда платил. И держал язык за зубами. Старик никогда иничего не узнал бы от меня, и Лорингу Ламонту это было хорошо известно. Покакой причине он мог отказаться заплатить мне пять кусков?

– А может, он дал вам чек, – произнес Мейсон, внимательноследя за мужчиной.

– Ну, валяйте дальше. И что случилось?

– А потом возникла ссора – может быть, из-за женщины?

– Ну, вы даете, – рассмеялся Кингман, – мистер Мейсон, примоем бизнесе только женщин мне и не хватает.

– Это могла быть какая-то определенная женщина.

– Не со мной. Нет тут никаких определенных женщин. Для менядевка – это просто девка. Давайте внесем ясность – вы думаете, я ездил туда,чтобы забрать пять кусков, потому что собирался играть в покер. Вы думаете, чтоя очень торопился их получить.

– Может быть.

– Конечно, может быть, – сказал Кингман с кривой улыбкой,подчеркнувшей линию его сломанного носа. – Значит, я поехал туда, чтобыполучить пятьсот долларов. А Лоринг Ламонт сказал мне: «Послушай, Орвал, ясобирался тут развлечься с одной девчонкой, но она сбежала. Мы тольконамеревались сесть за стол и поужинать. Так вот, нет ли у тебя желанияприсоединиться ко мне и съесть яичницу с ветчиной, хоть она и немного остыла?»И вот, вместо того чтобы спешить к партнерам по игре, я уселся ужинать. Что-тотут у вас концы с концами не сходятся.

– Оказывается, вы очень много знаете по поводу происшедшего,– заметил Мейсон.

– При моем занятии да еще зная, что тебя пытаются втянуть вгрязное дело, надо быть в курсе событий.

– Хорошо, вы в курсе событий. А теперь я скажу вам, чтомогло случиться. Ламонт мог сказать вам: «Послушай, Орвал, я голоден. Еда настоле. Я только что собирался поесть, когда эта девчонка сбежала от меня. Япоужинаю и выпишу тебе чек. Если ты голоден, можешь воспользоваться второйпорцией. Если нет – можешь ее выбросить».

– О’кей, – согласился Кингман, – давайте дальше, адвокат.Что случилось потом?

– Потом вы съели яичницу, и после ужина у вас возниклассора.

– Получил я чек или нет?

– Чек вы получили, – сказал Мейсон.

– На пятьсот долларов?

– На пятьсот долларов.

– А после этого я с ним поссорился?

– Эту часть я еще расследую.

– Ну и черт с вами, расследуйте, – сказал Кингман. – Но, квашему сведению, мистер Мейсон, я не ездил в тот дом. Я не звонил ему потелефону. Он дал мне только один чек, и это было утром. Можете узнать, что яполучил по нему деньги в банке до двух часов дня. Это было пятого числа. Я невраг своим клиентам, а когда собираюсь играть в покер, мне не нужно мотатьсятуда-сюда, собирая деньги на игру. Ладно, вы придумали теорию. Так прежде чем сней вылезать, хорошо бы вам найти хоть какие-то факты для ее подтверждения.

– Нечего мне разъяснять, как вести дело! – взорвался Мейсони уже спокойно добавил: – Ладно, раз вы мне кое-что рассказали, так и я вамкое-что скажу. Я расследую это дело. У меня нет абсолютно никакого желаниянаносить кому-либо вред или лезть в чью-либо частную жизнь. Все, что мне нужно,– это точно знать, что произошло. Вы сказали, что играли в покер от семи вечерапочти до полуночи. Назовите мне имена ваших партнеров. Я проверю. Без всякогошума. Если все так, как вы говорите, никто ни о чем не узнает. Если нет, я будувынужден проверять дальше.

– Я вам уже сказал, что они не хотят быть втянутыми в этодело.

– Все может быть, но, судя по некоторым фактам, я склонендумать, что вы говорили по телефону с Лорингом Ламонтом.

– Что это за факты?

– Разрешите, спрашивать буду я? – сказал Мейсон. – Скажите,как к вам обращался Лоринг Ламонт? Он называл вас по имени или по инициалам?

– Во всех случаях по имени. Он называл меня Орвал.

– Он никогда не называл вас О.К.?

– Он никогда не называл меня О.К. – Серые глаза Кингмана неотрываясь смотрели на Мейсона.

– Хорошо. Дайте мне список лиц, которые играли с вами, и япроверю. Я сделаю это незаметно.

Кингман покачал головой.

– Сказано же вам, что так я дела не делаю. Я рассказал вампро покер, чтобы вы не совали нос куда не надо и берегли свое здоровье.

Мейсон засунул руку в карман, вытащил оттуда сложенныйпустой бланк, взял ручку, надписал имя Орвала Кингмана и вручил его Кингману.

– Что это такое? – спросил тот, разворачивая бумагу ивглядываясь в написанное.

– Это, – объяснил Мейсон, – повестка, скрепленная печатьюсуда, которая обязывает вас явиться сегодня в два часа пополудни в качествесвидетеля защиты.

Лицо Кингмана потемнело.

– Я пытался поговорить с вами по-хорошему, – сказал он.

– И я пытался поговорить с вами по-хорошему. Вы дадите мнесписок ваших партнеров по покеру, и я проверю. В противном случае вы встанетена свидетельское место и расскажете, где были ночью пятого.

– Вы блефуете. Вы не станете пользоваться такого родадоказательствами. Ни один умный адвокат не станет выдавать на предварительномслушании доказательства, говорящие в пользу подзащитного.

Мейсон пожал плечами.

– Повестку вы получили. Будьте здесь в два часа пополудни.Если вы полагаете, что я блефую, у вас будет хорошая возможность проверить.