– Что ты имеешь в виду?

– Понимаешь, Питер Лайонс, полицейский офицер, прикрепил кмашине штрафную квитанцию около девяти часов вечера. Это была первая квитанция.Хенли видел, как Арлина вылезала из машины. Он не может назвать время, но, судяпо времени, проставленному на квитанции, ясно, что это произошло незадолго додевяти. И здесь мы натыкаемся на непонятный пробел. Полицейским был отданприказ следить за нарушениями правил стоянки, вешать на такие машины штрафныеквитанции и после двух-трех квитанций вызывать по рации машины для буксировки.Рабочее время Лайонса кончилось в двенадцать часов ночи, а первую своюквитанцию он повесил в девять. С полуночи на работу заступили другиеполицейские. Они обнаружили неправильно поставленную машину, прикрепили к нейеще одну, а через какое-то время третью квитанцию, а затем машина былаотбуксирована. Но что произошло между девятью часами вечера и полуночью? ПочемуЛайонс так больше и не повесил на нее следующий штрафной талон?

Дрейк пожал плечами:

– Такие вещи случаются.

– Ну ладно, я принял их показания. Но с условием, котороеКарсон мог и не заметить. Направь-ка пару оперативников проверить записи вотделении полиции. Надо узнать, что же случилось с этой машиной или хотя бысколько штрафных талонов было на ней и когда их повесили.

– Перри, – спросил Дрейк, – а почему ты не хочешьобнародовать факт, что Отто Кесвик имеет судимость? На перекрестном допросе тызапросто мог бы это сделать.

– Конечно, – сказал Мейсон, – и, конечно, это очень бынавредило Кесвику, но для нашего дела это ни черта бы не дало. Копаться впрошлом человека просто так, не собираясь связывать это прошлое с настоящим, ник чему. Кстати, Пол, проверь его алиби. Спроси миссис Спаркс, правильно ли онназвал время, когда смотрел телевизор, лучше всего пошли туда человека, и пустьон по телефону скажет результат.

– Ладно, – сказал Дрейк, направляясь к телефонной будке. –Вы с Деллой будете обедать, а я буду висеть на телефоне и пытаться добыть длявас нужную информацию.

В тот момент, когда Дрейк вошел в телефонную будку,невысокий толстый человек лет сорока пяти протиснулся сквозь толпу последнихзрителей, выходивших из зала заседаний.

Холодные серые глаза из-под черных бровей изучающе смотрелина Мейсона.

– Перри Мейсон?

Мейсон кивнул.

Руки мужчины были глубоко засунуты в карманы пальто, и он ихне вынул.

– Орвал Кингман, – сказал он.

– А, да, – безразлично отозвался Мейсон.

– При моих занятиях, – начал Кингман, – человек все времяследит за тем, что происходит вокруг. И если видит, как кто-то начинаетчто-либо разнюхивать, то хочет знать, почему это. Он также хочет знать, ктоэтот «кто-то», а уже после этого может захотеть предпринять какие-либо действияпо этому поводу.

Мейсон стоял, глядя на мужчину сверху вниз.

– Ну и дальше?

– Есть и дальше, – сказал Кингман. – Мне шепнули, чтокакой-то частный детектив шныряет вокруг меня. Потом мне сказали, что этотдетектив нанят Перри Мейсоном и что вы намереваетесь впутать мое имя в дело обубийстве Ламонта.

– И что? – спросил Мейсон.

– А то, что я бы не советовал вам это делать.

– Когда я веду какое-нибудь дело, – сказал Мейсон, – то ни укого не спрашиваю совета, как поступать. И поступаю так, как, по моему мнению,будет лучше для клиента. Вы – букмекер. С вашей помощью Лоринг Ламонт играл набегах. Видимо, у вас существует договоренность, по которой он играл на записьдо тех пор, пока его задолженность не доходила до пятисот долларов, после чегопроисходил расчет.

– Правильно, но это вовсе не значит, что вам позволенообводить меня вокруг пальца, чтобы вытащить вашу клиентку из беды.

– Я вовсе не пытаюсь обвести вас вокруг пальца, – сказалМейсон, – а стараюсь узнать факты, и все, что пойдет на пользу моей клиентке,будет вынесено в суд.

– Это может повредить здоровью.

– Вашему или моему?

– Вашему, мистер Мейсон.

– За своим здоровьем слежу я сам, и оно отличное, благодарювас. Последите-ка лучше за своим. А теперь не хотите ли сказать мне, что выделали в ночь с пятого на шестое?

– Скажу, – пообещал Кингман. – Это одна из причин, почему япришел повидаться с вами.

– Это должно прояснить ситуацию, – сказал Мейсон, – и сэтого нужно было начинать вместо разговоров о моем здоровье.

Кингман пожал плечами, подвигал толстой шеей, взглянул наМейсона и сказал:

– Я играл в покер.

– С какого времени и по какое?

– С семи часов почти до полуночи.

– Это могут подтвердить?

– Могут, – сказал Кингман, – но люди, которые со мнойиграли, не хотят, чтобы их имена были названы публично.

– Вы получали чек от Лоринга Ламонта пятого числа?

– Утром пятого числа.

– В какое время?

– Я думаю, часов в десять.

– Чтобы покрыть прежние ставки?

– Давайте выразимся так: чтобы у него был кредит.

– Вы не доверяли ему больше чем на пятьсот долларов?

– Послушайте, мистер Мейсон, я не доверяю никому больше чемна пятьсот долларов. Это мой лимит.

– Он делал ставки пятого числа?

– Да.

– В полдень пятого?

– В полдень пятого.

– И выиграл или проиграл?

– А какая разница?

– Думаю, разница есть, потому что, вероятно, он проиграл,причем много, и вы хотели получить с него еще пятьсот долларов до начала игры впокер.

– Какой вы шутник, – саркастически заметил Кингман.

– Вы позвонили ему, – продолжал Мейсон, – и сказали, что онпереступил пятисотдолларовый лимит, а поэтому вы намерены зайти к нему иполучить еще пятьсот долларов. Наверное, вы добавили, что вечером будете игратьв покер и хотите получить наличными.

– А что, неплохая мысль, – согласился Кингман. – Ну, давайтеразвивайте ее дальше. Что было потом?

– Вы поехали в загородный дом.

– Ездить так далеко из-за каких-то вшивых пятисот долларов?

– Они могли быть вам нужны. Вы ведь собирались играть впокер. Не думаю, чтобы в такой игре имеют хождение долговые расписки.