– Эй, погодите-ка, – сказал Кингман. – Давайте не будемссориться. Я…

– Вы получили повестку, – повторил Мейсон. – Если хотите навремя избежать дачи показаний, назовите мне ваших партнеров.

Кингман выхватил из кармана записную книжку и начал писать.

– Здесь пять имен. – Он вырвал листок из записной книжки ивручил его Мейсону. – Естественно, они не будут в восторге, если узнают, что ядал вам эту информацию. Но если вы тихо и конфиденциально проверите, тоузнаете, где я был пятого ночью. Здесь два человека, чьи фамилии я отметил. Ябы предпочел, чтобы вы начали именно с них. Трое других – бизнесмены, которыесчитают себя отличными игроками в покер.

– Они проиграли? – спросил Мейсон.

– Вышло так, что они проиграли.

– А выиграли вы и те два человека, чьи имена вы отметили?

– Если это вас касается, то да.

– Теперь я понимаю, почему вы так старались сохранить втайне всю ситуацию.

– Это не делает меня виновным в убийстве, мистер Мейсон.

– Ну что же, – сказал Мейсон, – теперь вы произнесли теслова, к которым стоит, пожалуй, прислушаться. Я не хочу злоупотреблять своимположением или силой закона. Мне нужно одно: твердо знать, что же произошло.Если вы действительно играли в покер и никуда оттуда не уходили, мне этогодостаточно. Если же вы сможете доказать свое алиби, я все равно предпримунебольшую проверку, прежде чем вызвать вас на свидетельское место или огласитьваше имя, но это, конечно, при условии, что вы не будете вставлять мне палки вколеса. В противном случае мы выложим на стол ваши карты.

– О’кей, адвокат, это мне подходит. Мне говорили, что наваше слово можно положиться. Пусть ваши люди проводят расследование, и выубедитесь, что я чист.

Резким движением мужчина вынул из кармана правую руку ипротянул ее Мейсону. Мейсон ответил крепким пожатием.

– Мне говорили, что вы честный человек, – сказал Кингман, –я хотел в этом убедиться, вот и все.

– Вы в тот день получили только один чек? – спросил Мейсон.

– Хотите верьте, хотите нет, адвокат, но это правда. Толькоодин я видел Ламонта около десяти часов утра, когда он зашел ко мне отдать чеки сделать несколько ставок на дневные заезды. И если уж мы играем в открытую, явам еще кое-что скажу. Он выиграл, не очень много, но выиграл. Если бы оностался жив, то получил бы деньги.

– То есть?

– То есть он не получает ничего, – сказал Кингман. – Здесьтолько один вариант. Если человек делает у меня ставки в кредит, проигрывает изатем умирает, я не могу предъявлять счет его наследникам. А если он выигрываети опять-таки умирает, его наследники ничего от меня не получат. Не могу же яприйти к ним и сказать: «Я – букмекер. Я остался должен парню полторы тысячи».

– Он так много выиграл? – спросил Мейсон.

– Около того, – ответил Кингман, а потом обратился к ДеллеСтрит: – Мне ужасно неловко, что я в вашем присутствии так выпендривался.Мейсон такой человек, что, если нужно с ним поговорить, его надо ловить. Я незнал, что он планирует на вторую половину заседания, а поэтому хотелпобеседовать с ним и рад, что это сделал.

Он поклонился, повернулся на каблуках и тяжелой походкойпошел по коридору по направлению к лифту. Мейсон взглянул на Деллу Стрит.

– Что тебе подсказывает твоя женская интуиция?

– Я ему верю, – ответила она. – Особенно убедил конецразговора. Когда он сказал, что Лоринг Ламонт выиграл и если бы остался жив, тополучил бы приличные деньги.

Мейсон задумчиво кивнул.

– И все-таки пусть Пол Дрейк как следует расспросит игроковв покер. Этот пятисотдолларовый чек, надписанный «О.К.», по мере нашегорасследования приобретает все большее значение.

– Но ведь буквы «О.К.» не обязательно означают имя того,кому был вручен чек. Это мог быть своего рода шифр.

– В таком случае нам необходимо его расшифровать. Пошли,Делла, надо же нам поесть.

Когда Мейсон без пяти минут два вошел в зал заседаний, ПолДрейк, поспешно выйдя из телефонной будки, хлопнул адвоката по плечу.

– В чем дело, Пол?

– Мы разузнали все, что могли, по поводу машины,поставленной против пожарного крана, – сказал Дрейк. – Питер Лайонс, которыйзакончил дежурство около полуночи, повесил первую штрафную квитанцию. Послеполуночи прибавилось еще две. Полиция приказала не спускать глаз с улицы. У нихуже была куча жалоб на то, что неправильно поставленные машины перекрываливыезды, поэтому был отдан приказ внимательно следить за машинами в этом районе,после первого штрафа не спускать глаз с машины, а после третьего отправлятьмашину на буксире в участок. С машиной Ламонта обошлись как со всемиостальными, до тех пор пока полиция не узнала о случившемся. Но к этому времениее уже увезли. Конечно, потом была развита бешеная деятельность по поискуотпечатков пальцев, и, по-моему, они кое-что нашли.

Мейсон обдумывал сказанное.

– Ну? – спросил Дрейк. – Что тебя так взволновало?

– Еще не знаю, – сказал Мейсон. – Посмотрим, что выяснитсядальше.

И защитник прошел в зал суда.

Когда судья Бэйтон призвал заседание к порядку, Мейсонвстал:

– С разрешения суда, меня попросили принять пересказпоказаний офицера полиции по поводу стоянки машины. Я с великой готовностью идунавстречу любым предложениям, могущим сэкономить нам время, если, конечно, онине наносят вреда моей подзащитной. Однако, изучив показания Питера Лайонса,офицера, повесившего первую штрафную квитанцию на машину в девять часов, япришел к выводу, что в интересах обвиняемой должен допросить этого офицера.Следовательно, я использую замечание, сделанное мною в сторону обвинения, и,принимая показания Лайонса на прямом допросе, хочу воспользоваться своим правомдопроса перекрестного…

– Хорошо, – сказал судья Бэйтон. – Оговорка принята. Яполагаю, что обвинение вызовет офицера Лайонса для перекрестного допроса, хотясуд не считает, что показания по поводу стоявшей машины могут иметь большоезначение.

Дональд Карсон с любезной улыбкой привстал:

– Я не только полностью согласен с вашей точкой зрения, вашачесть, но, стараясь сберечь время, намерен вообще отказаться от этих показанийи от самого Лайонса как свидетеля.

– Значит, вы забираете назад показания Лайонса и он вообщене будет свидетелем по делу? – спросил судья Бэйтон.

– Да, ваша честь.

– Одну минуту, с разрешения суда, – поднялся с места Мейсон.– Мы возражаем. Офицер Лайонс уже введен в дело и не может быть выведен изнего. Мы пришли к соглашению, что я приму оговорку его показаний на прямомдопросе. Защита имеет право на перекрестный допрос.