Она снова замолчала, погрузившись в прошлое. Ее молчание показалось мне пыткой. Я постарался расшевелить Этель.

– Так вы сказали, что в этот день у вас был странный телефонный звонок…

– Да, думаю, что часов в восемь вечера. Праздник был в самом разгаре. Играла музыка, все смеялись, разговаривали. Я возилась в кухне, втыкала свечки в торт, и тут вдруг зазвонил телефон. Я взяла трубку, и не успела даже сказать «алло», как услышала крик: «Мама! Это я, это Клэр! Я сбежала, мама! Я сбежала!»

Теперь застыл я, лишившись дара речи. По коже у меня побежали мурашки. Между Францией и Америкой разница в шесть часов. Если Этель говорила по телефону около восьми вечера, значит, Клэр звонила ей где-то около двух ночи. За несколько часов до пожара. Как мы догадались с Марком, Клэр удалось вырваться из когтей Киффера, но, вопреки нашим предположениям, Клэр сбежала не утром, а накануне. Вечером. И это меняло все.

Этель тем временем продолжала:

– Я спросила, кто это говорит, и, думаю, девочка, услышав мой голос, догадалась, что у телефона вовсе не ее мать.

В рассказе Этель меня кое-что смущало.

– Как могла Клэр спустя столько времени звонить по тому же телефону? Вы же не сохранили номер прежней хозяйки?

– В том-то и дело, что сохранили. Телефон в доме не отключали, только заблокировали на время и предложили нам воспользоваться им; мы согласились. Тогда многие так делали. Это дешевле, чем заводить новый номер, а у нас тогда было плоховато с деньгами.

– И вы после этого звонка не обратились в полицию?

Этель взглянула на меня круглыми от изумления глазами.

– С какой стати? Почему я должна была звонить в полицию? Я понятия не имела об этой истории и не поняла, что за девочка мне звонит.

– И что же вы сказали этой девочке?

– Сказала правду. Сказала, что Джойс Карлайл умерла.

Франк Музелье, немолодой мужчина высокого роста с глухим голосом и одутловатым лицом, пошел навстречу Карадеку и пожал ему руку.

– Спасибо, что согласились встретиться. Меня зовут Марк Карадек, я…

– Я знаю, кто вы, капитан! – прервал Марка жандарм и пригласил гостя сесть. – Отдел по борьбе с наркотиками: сальвадорская мафия, банда южного предместья, бронированные фургоны «Команды Мечты»… Ваша слава бежит впереди вас, капитан.

– Спасибо, если так.

– Мы всегда вами восхищались. Мало у кого из наших ребят столько классных дел.

Музелье достал из кармана платок и вытер потный лоб.

– Никак кондиционер не заведем, – пожаловался он.

Потом попросил Сольвейг принести две бутылочки воды и уставился на Карадека с добродушной улыбкой.

– Чем обязан посещению представителя отдела по борьбе с наркотиками?

Марк предпочел обойтись без двусмысленностей.

– Предупреждаю сразу: я на пенсии и работаю на свой собственный страх и риск.

Музелье пожал плечами.

– Если я могу вам чем-то помочь, сделаю с удовольствием.

– Меня интересует дело Карлайл.

– Понятия не имею, что это такое, – отозвался жандарм, одергивая форменную рубашку на объемистом животе.

Марк нахмурился и заговорил тверже и настойчивей.

– Клэр Карлайл, – повторил он. – Одна из жертв Хайнца Киффера. Тело этой девчушки так и не нашли…

Лицо Музелье снова осветилось улыбкой, но какой-то немного неестественной.

– Да, теперь я понял. Все дело в молодом Буассо, так ведь? Он вас подрядил?

– Ничего подобного. А кто такой этот Буассо?

– Нет так нет. Не будем об этом, – пробурчал жандарм, взглянув на вошедшую с двумя бутылками воды Сольвейг.

Она поставила их на стол и вышла. Музелье открыл свою и принялся пить прямо из горлышка.

– Что вы хотите конкретно знать о Киффере? – спросил он, вытирая губы тыльной стороной ладони. – Вы ведь в курсе, что следствие вел не я?

– Но вы первый обнаружили пожар. Мне хотелось бы узнать, как это случилось.

Жандарм нарочито громко рассмеялся.

– Мне бы сказать, что сработал профессиональный нюх, – но нет, случайное стечение обстоятельств. Если б вы меня предупредили, что интересуетесь этим делом, я бы нашел свои показания. Захотите, найду и скопирую для вас.

– Захочу, и даже очень. А пока скажите в двух словах, как все было.

Музелье почесал у себя за ухом и, сделав сверхчеловеческое усилие, вылез из кресла, чтобы подойти к висевшей позади него карте.

– Попробую. Вы представляете хоть немного наши места? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Вот здесь Фальсбур, на самой границе между Эльзасом и Лотарингией, видите?

Он взял лежащую на столе линейку и обвел ею небольшой кружок на карте, проводя, так сказать, наглядный урок, как когда-то в школе.

– Я живу в Эльзасе, но в те времена работал в департаменте Мозель, в жандармерии Сарбура. Каждое утро, хочешь не хочешь, а отмахай тридцать километров.

– На городском транспорте в Париже едешь не меньше, – заметил Марк.

Музелье не обратил внимания на его реплику.

– В тот день по дороге на работу я заметил столб черного дыма над лесом, очень удивился и оповестил службу безопасности. Вот и все.

– А сколько было времени?

– Примерно половина девятого.

Марк подошел к карте.

– Где находился дом Киффера?

– Вот здесь, – показал Музелье, ткнув линейкой в середину леса.

– Значит, вы, как обычно утром, ехали в жандармерию…

Карадек вынул из кармана ручку и, не снимая колпачка, стал следовать за жандармом по указанному им маршруту.

– И вот здесь около половины девятого вы заметили дым, который шел… вот отсюда?

– Да, капитан.

Марк очень вежливо заметил:

– Я только что одолел подъем возле Саверна и, честно говоря, не понимаю, как можно с этого места хоть что-то увидеть вот в этом лесу?

– Можно, – отозвался жандарм. – Если едешь не по шоссе. Я и в рапорте написал, что ехал по проселку.

И он снова ткнул в карту линейкой.

– Я ехал по грунтовой, вот примерно здесь, в квадрате Д133.

– При всем уважении, полковник, позвольте узнать, что вы делали на лесной дороге в такой ранний час?

Улыбка не покидала лица Музелье.

– Неужели вы не любите охотиться, капитан? – добродушно ответил он. – Для меня это главное удовольствие, можно сказать, страсть.

– И какая дичь у вас водится?