— Ты что, серьезно?

— Да уж не шучу! Бюлент уже начал принимать ставки.

— Я, пожалуй, тоже поставлю… Вот, возьми. Все, что есть. Интересно, кто же будет этим следующим камикадзе…

Леонида слушала и не верила своим ушам. Это она-то — секс-бомба! Это она-то притягивает мужиков! Это ее-то завтра ждет очередная помолвка!

О, коварное женское тщеславие!

Какой ничтожной искорки надо этой куче трухи, чтобы вспыхнуть ярким пламенем, в котором сгорают все советы благоразумия и все доводы здравого смысла!

Она уже больше не думала о том, что погнало ее прочь из этого отеля. Она с любопытством прикидывала, кто же в самом деле может стать ее следующим женихом. Да-да, это чистое безумие, но, может быть, и ей поставить в тотализаторе на саму себя немного денег…

Надо отдать Леониде должное — перед тем, как начать распаковывать чемоданы, она долго и честно колебалась. Ей было стыдно перед самой собой. Но, в конце концов, от себя не скроешь: ей безумно интересно, чем же закончится эта невероятная история!

Вновь разложив вещи обратно по полкам встроенного шкафа, Леонида отправилась в душ. Ведь тогда, после экскурсии, она не успела даже толком помыться! Когда она добралась до номера, сил хватило только на то, чтобы вымыть лицо и руки и раздеться, перед тем как упасть в постель и уснуть мертвым сном. Да, испорченной одежды, конечно, жаль — чистке и починке она, увы, не подлежала, теперь ее придется выкинуть. Надо будет что-нибудь подкупить: потеря была довольно существенной для ее гардероба, с собой она взяла совсем немного вещей.

Стоя под горячими тугими струями, девушка раздумывала о сегодняшних событиях. Как это ни странно, она вспоминала о них довольно отстраненно, как будто все случилось уже давно. Но одна вещь была ей очень неприятна и мучила до сих пор: она вспоминала, как буквально накануне гибели целовалась с Виктором, как ее тело отозвалось на его ласки… Неужели же ее чувства к нему были глубже, чем ей казалось до сих пор? Было и еще что-то, что беспокоило ее… Какая-то мелочь, связанная с этими поцелуями… Нет, она не могла понять, что это.

Грустные размышления не мешали нимфе как следует намыливать мочалку. Она любила, чтобы получалось много пышной белой пены, — еще в детстве мама приучила ее взбивать пену круто, как яичные белки. «Только тогда ты станешь чистой, как Белоснежка, — приговаривала мама, буквально укутывая ее в пушистый слой, — когда как следует намылишься». Со временем это превратилось в настоящий ритуал. Так что Леониде удалось довольно быстро успокоиться. К тому же она предчувствовала, что на этом ее брачные приключения (или злоключения?) еще не закончены.

«Интересно, что же будет дальше?» — размышляла она, продолжая намыливаться.

Долго гадать ей не пришлось.

Едва она положила мочалку на полочку и сняла с крюка гибкий шланг, как дверь душевой распахнулась, легкая занавеска отлетела в сторону, и в клубах пара перед Леонидой возникла сосредоточенная физиономия Сергея. Не говоря ни слова, он принялся нагло и пристально разглядывать ее.

Ну уж нет! Это слишком! Совсем с ума посходили!

— Что вам здесь надо? Вон отсюда! — недолго думая, Леонида направила струю из душа прямо в эту наглую рожу. Какое же удовольствие доставило ей зрелище превращения отпетого хама в мокрую курицу!

— Черт… Уберите воду! Да уберите же воду! — С ног до головы мокрый, прикрываясь руками и отворачиваясь, Сергей попытался задернуть пластиковую занавеску, но ее заклинило, и крепкая струя горячей воды, словно автоматная очередь, беспощадно полосовала его вдоль и поперек. А закутанная в мыльную пену Леонида и не думала прекращать водяной огонь. Пошарив за спиной свободной рукой, она отключила горячую воду, и теперь водопад, обрушившийся на Сергея, сделался ледяным.

«Ну и влип! Ну и попал же я!» — в отчаянии думал тот. Он попытался было выскочить в коридор, но, ослепленный водяными струями и оглушенный шумом и воплями Леониды, никак не мог понять, где выход.

Наконец, повернувшись к Леониде спиной, он увидел спасительную дверцу, рванулся к ней и… очутился в крепких объятиях Инессы Казимировны.

— О-о-о… пардон… я стучу, стучу… никто не отвечает… Душечка, я не знала, что вы не одна! Что ж, я рада, что у вас все в порядке. А я зашла сказать вам пару ободряющих слов… но, как я погляжу, утешать вас уже не надо…

«Ну, вот, — обреченно подумала Леонида, когда за незваными гостями закрылась дверь. — Теперь об этом вторжении будут знать все. И дернул же черт этого идиота заявиться ко мне в душ! Ну, ничего! Я ему выскажу все, что о нем думаю! Он у меня еще попляшет!»

В искреннем негодовании она быстро смыла с себя пену и принялась мыть голову. Скандал скандалом, но не могла же она появиться перед народом с грязными волосами!

Мокрый, несчастный Сергей, чувствуя себя полным идиотом, быстро вернулся в свой номер и переоделся. Позор, ну и позор! Болван, кретин, придурок! Развешивая мокрую одежду на балконе, он поносил себя последними словами. Но это мало помогало. Он не только выставил себя на посмешище всего отеля (Инесса наверняка разнесет пикантную историю его пребывания в ванной Леониды по всему побережью!), но еще и не достиг той цели, ради которой, собственно, и был предпринят этот безумный шаг. Он так и не увидел девушку обнаженной! Пышная белая пена скрыла ее лучше всякой одежды. А ведь поначалу все складывалось так удачно: затаившись в холле за пальмой и газетой, он увидел, как Леонида вначале выскочила из номера с чемоданом, а буквально минуту спустя вернулась обратно к себе, не запирая дверь на ключ. И он, спустя некоторое время подойдя к ее номеру и услышав шум льющейся воды, сразу понял, чем она занимается. Это был отличный шанс! Дверь в номер была не заперта, в душ — тоже… Он вошел к ней совершенно бесшумно! И надо же, именно в этот момент дамочка оказалась покрыта таким количеством пены! Он никогда раньше такого не видел. Просто снежная баба, а не женщина. Или жертва пожара, спасенная огнетушителем.

Из холла раздавалось нестройное пение — народ поминал очередного погибшего. Наверняка Инесса уже там и, разумеется, всем рассказывает о его вылазке.

Интересно, что они теперь подумают, — обреченно размышлял незадачливый сыщик. Мало ему дурной славы от посещений нудистского пляжа, так еще это. А может, плюнуть на все и вернуться? Наврать что-нибудь Алексею и жить себе спокойно! Нет, нельзя. И не из-за того, что ввел друга в такие траты, а из-за Светки. Ее обидчика нужно найти. Он должен понести наказание! Пусть даже ценой полной дискредитации его, Сергея, доброго имени.

С Алексеем их связывала давняя и самая крепкая дружба, которая только может быть между людьми — дружба с первых школьных лет. Они даже шутя сравнивали себя с Пушкиным и Пущиным — так же, как и отечественные знаменитости, они познакомились на вступительных экзаменах в экспериментальную школу и сохранили дружбу на всю жизнь. В их отношениях не было лидера и подчиненного, это был союз равноправных, самый надежный и долговечный. И с тех же давних пор Сергей знал и сестру Алексея, Светлану. Она была моложе на два года и вскоре стала приятелям общей сестренкой — они на пару водили ее в садик и забирали оттуда, потом на пару начали водить в школу… Девчонка хвостом бегала за друзьями, участвовала во всех их шалостях и проделках. А потом, уже учась в последнем классе, Сергей вдруг обнаружил, что Светка — совсем не «свой парень», какой он привык ее считать, а умная, нежная, очень красивая девушка. В тот день он словно прозрел и уже больше не мог обращаться с сестренкой друга, как раньше. Теперь при виде ее он краснел, становился неловким и начинал заикаться. То же самое происходило и со Светланой — месяца три они боялись встречаться глазами, затем еще три месяца, наоборот, не могли оторвать друг от друга взгляда, потом полгода гуляли и целовались по подъездам… Они привыкли к бесконечным насмешкам Алексея, их довольные мамы строили самые радужные планы, и вдруг в один день все кончилось… Чувство прошло, как наваждение, схлынуло, как вода в отлив, они оба выздоровели, причем одновременно и безболезненно для обоих. Они снова стали хорошими приятелями, но теперь их связало нечто большее, чем дружба, — у них были общие воспоминания о первой любви…