грот, будто в танце, движется череда огоньков. Призраки куда-то направляются.

– Доедай, – говорю я Этти. – Пора идти.

Этти выпивает свою похлебку, и я помогаю ей встать на ноги. Берем огарки свечей и вливаемся в поток Призраков. Поток расходится на две части, и мы видим Орсо, одетого в чистую серую хламиду; его покрытое ранами лицо освещено кривоватой улыбкой. На плечах он несет Гавроша. У того на шее красуется серебряная цепь, с которой свисают шесть пыльных перстней-печаток. Призракам не позволено носить украшения и вообще все, хоть сколько-нибудь привлекающее внимание, а потому мне всегда было интересно, что означают эти кольца. За годы, что я его знаю, он не прибавил к этой коллекции ни одного кольца. Может быть, они принадлежали прошлым баронам Мертвецов.

В воздухе стоит радостный гул и возбужденные крики, Призраки толкают друг друга и возятся, как щенки.

– Нам пора отправляться, – говорит Мертвый барон. – Вы готовы, дети мои?

Шумное и радостное согласие Призраков эхом отражается от стен.

– А куда мы идем? – спрашивает Этти.

– На собрание Двора, – отвечает Орсо и делает нам знак следовать за ним.

Собрания Двора чудес происходят в неожиданные моменты. Призывы ко двору Посланник шепчет на ухо барону каждой гильдии. А они через мастеров передают этот призыв своим чадам – так Отверженные сходятся все вместе.

* * *

Мертвецы похожи на огромную серую гусеницу, ползущую через подземелье, а потом вверх по темным лестницам на улицу. Мы идем через весь город до тех пор, пока не оказываемся в развалинах одного района, такого убогого, что даже самые бедные жители давно ушли отсюда. Когда призраки идут по городу, жители Парижа знают, что нужно закрывать двери и окна и не выглядывать на улицу, чтобы не встретиться взглядом с тем, что движется по ней.

В этом районе повсюду есть входы. Это дыры в стене, разбитые входные двери, через которые протискиваются, в которые залезают и до которых карабкаются по стенам Отверженные. Кошки скачут по крышам и перелетают от одной печной трубы до другой на длинных веревках. Убийцы предпочитают окна, поэтому через них никто больше не входит. Внутри здания рассыпаются на глазах. Этти смотрит себе под ноги: доски пола сгнили, один неверный шаг – и можно улететь сразу этажом ниже. Перед нами Орсо движется, как призрак, скользит по разваливающимся коридорам с облупившейся краской на стенах.

На пороге большого зала Орсо шепчет Этти:

– Добро пожаловать ко Двору чудес.

Сегодняшнее собрание Двора проходит в старинном театре, давно заброшенном Теми-кто-ходит-днем. Изящный даже в руинах, он освещается свечами в хрустальных канделябрах, сверкающих тысячей огоньков. Отверженные льются сюда через все двери, высоко подняв свечи. Яркий свет должен напоминать членам Двора о том долгом мраке, в котором он зародился.

Двор – это великое сборище всевозможных преступников, прибежище Торговцев смертью, Воров, Наемников и Попрошаек, а также пристанище для людей всех национальностей: ломбардцев, евреев, цыган, магрибцев, корсиканцев, африканцев, китайцев, японцев, моголов. Все мы приходим ко Двору чудес как равные. Двор не знает ни расы, ни религии, ни кровного родства, ни брачных уз. У Отверженных есть только один Отец – барон их гильдии, только одна семья – гильдия, и только один Закон.

Сегодня все Отверженные стекаются сюда, заполняют сотни пыльных сидений, включая балконы и все верхние ярусы. Из оркестровой ямы звучит музыка, там кто-то играет на расстроенном пианино. Люди смеются, разговаривают, перешептываются.

Призраки входят последними и затопляют все помещение. Остальные Отверженные не обращают на них никакого внимания. Орсо берет Этти за руку, и я вижу ее испуганные глаза, когда она ступает на сцену: там до сих пор сохранился задник – огромная картина маслом, изображающая волков, рыскающих в лесу, обрамленная темными бархатными шторами.

На сцене канделябры освещают длинный стол. Вокруг него – девять стульев, по одному для каждого барона гильдии; восемь уже заняты. По краям сцены стоят мастера гильдий.

Орсо вместе с нами выступает из темноты и начинает торжественную процессию к подмосткам. Я сглатываю. Закон запрещает обращаться к барону за Высоким столом без приглашения. Тенью следуя за Орсо, я осознаю важность того, что мы сейчас совершаем.

Разговоры обрываются. Кто-то произносит имя Орсо, затем наступает тишина. Люди поворачивают головы, чтобы разглядеть мое лицо или лицо Этти, но мы не останавливаемся, идем, высоко подняв головы, а за нами движется море Призраков.

Бароны за столом беседуют друг с другом. Баронесса Кордей первой поднимает голову. Где-то за ее спиной маячит тень Монпарнаса.

Зоркий взгляд Томасиса замечает меня в толпе, и он удивленно приподнимает брови. Несомненно, где-то за ним стоит Тенардье.

В самом центре стола восседает Тигр. При виде него волосы на загривке встают дыбом, а руки сами сжимаются в кулаки.

Орсо достиг сцены и теперь взбирается по ступеням, а мы неотступно следуем за ним. Рядом с Этти появляется Гаврош – он цепляется за ее серый балахон, будто желая загородить ее собой.

– Nous sommes d’un sang, – говорит Орсо, почтительно склонив голову. Затем поднимает руки в приветствии. – Хорошей охоты, бароны!

Орсо – Хранитель знаний Двора чудес, учитель Закона. Когда он говорит, его все слушают.

Бароны склоняют головы в приветствии, произносят ответные слова. Все, кроме Тигра. Его губы плотно сжаты, а желтые глаза не отрываются от лица Орсо.

– Смотрю, вы начали без меня, – говорит Орсо, занимая место. – Как жаль. Вы, наверное, думали, что я не смогу присутствовать.

Ему отвечает Окан Малони, барон гильдии Удачи.

– Монсеньор Орсо, мы слышали, что вы исчезли и никто не знает, где вы находитесь.

– Мы слышали, что вы больше не вернетесь, – добавляет Рим Темам, барон гильдии Наемников, искоса поглядывая на Тигра.

– Интересно, где же вы услышали такие ужасные сплетни? – Лицо Орсо ожесточается.

– Как ты выбрался? – резко спрашивает Тигр, выдавая тем самым, что знает, где пропадал Мертвый барон.

Орсо улыбается.

– Дорогой Каплан, я Отец Призраков. Я не похож на смертных, созданных из плоти и крови. Нет такого места, где можно удержать меня насильно.

– Ты врешь, как Изенгрим. – Тигр сплевывает на пол.

– И все-таки я стою здесь. – Орсо улыбается, но его глаза холодны, как лед. – И раз уж речь зашла о причине моего отсутствия: знаешь ли ты, Каплан, что последнее воспоминание перед тем, как я… оказался в неправильном месте, это как пятеро мужчин напали на меня из засады, и у двух из них были метки гильдии Плоти?

– Ты обвиняешь меня в том, что я как-то связан с твоим заключением?

– Я говорю тебе только то,