его от котла, но это была всего-навсего небольшая отсрочка перед неизбежным концом.

– Монсеньор, прошу вас, помилуйте его! – в порыве восклицаю я. – Тогда ваш долг мне будет уплачен.

Кажется, Орсо своим проницательным взглядом заглядывает прямо мне в душу.

– У тебя есть чувства к этому юноше? Хоть он и не из нашего племени?

– Что? Нет!

– Он очень красивый, – не к месту встревает Этти.

Орсо смотрит на меня, а я чувствую, что краснею.

– Правда? – очень заинтересованно переспрашивает он.

– Да, красивый, но…

– Ты поэтому спасла его от котла, Нина? Ты в него влюбилась? – взволнованно и с надеждой в голосе интересуется Этти.

Я молча проклинаю себя за то, что поддавалась на ее постоянные просьбы рассказывать разные истории, особенно романтические. Прочищаю горло и отвечаю:

– Я… он… он спас мне жизнь. Я перед ним в долгу.

Может быть, я ошибаюсь, но в глазах Мертвого барона мне померещились веселые огоньки, и отвечает он мне не сердитым голосом.

– Не бойся, котенок. Твой возлюбленный в безопасности. Он действительно разыскивал меня по моему собственному приглашению. К сожалению, меня задержали другие дела, и я не смог достойно его принять. Но теперь мы вытащим его, и даю тебе честное слово, есть мы его не станем.

Я недоверчиво поднимаю брови.

– Калечить не будете тоже, – добавляю я.

– И калечить не будем.

– Не будете нанимать Гиен, чтобы они покусали его, Убийц, чтобы они его зарезали, и не поведете его на Суд Смерти.

– Конечно! – отвечает Орсо. – Даю тебе слово, что с ним не случится ничего плохого, пока он будет на моем попечении. У меня на него другие планы. Он будет очень полезен нам в предстоящие дни.

Под властью Орсо Призраки окрепли и разрослись уже до размеров небольшой армии. Говорят, что ум Великого Медведя никогда не прекращает свою работу. Какие бы у него ни были планы на Сен-Жюста, мне, наверное, лучше держаться подальше от всего этого. Мне предстоят еще собственные битвы.

– А другой наш новый друг прислал весточку, – тихо добавляет Орсо.

Я поднимаю на него глаза: очевидно, он имеет в виду заключенного из гильдии Людей Пера.

– Он просил меня доставить ее тебе так, будто я Посланник.

Я слабо улыбаюсь, представив, что Орсо карабкается по крышам, как Феми.

– Он принес клятву крови, разрезал передо мной свою плоть и объявил, что у тебя в долгу. – Он смотрит на меня не моргая, как будто что-то подсчитывая. – Кажется, мы все тебе должны.

Я коротко киваю, как будто это обычное дело – иметь у себя в должниках баронов гильдий и Людей Пера, и будто я не ждала ничего другого. Кажется, Орсо это веселит, и он весело смеется, а его чада собираются вокруг него, как подданные вокруг короля. Все они стекаются к нему, крепко прижимаясь.

Призраки начинают восторженно кричать и требовать, чтобы он рассказал им, как спасся из тюрьмы. А смех Орсо разносится по всей пещере, отражаясь от стен и перекрывая восторженные крики его чад.

Все истории, которые я в своей жизни слышала, вышли из уст Мертвого барона. Феми узнавал эти истории от самого Орсо, а Посланник шептал их на ухо Азельме, чтобы потом она, в свою очередь, могла сплести из них в темноте уютное гнездышко и укрыть меня в нем от холодных ночей.

Рассыпающееся на части лицо Орсо освещает тонкая улыбка.

– Il était une fois…

* * *

Когда заканчивается рассказ, я смотрю на Этти и вижу, что она сидит бледная и будто окостеневшая. Волк тоже замечает это и ведет нас в небольшой боковой грот, маленькое помещение с изящными украшениями из костей на стенах в виде животных.

Мы падаем в кучу тряпья на полу.

– Нина, а что это с Мертвым бароном?

– Какое-то кожное заболевание. Оно не заразно.

Она сильно дрожит и тонкими пальцами плотнее запахивает полы плаща. Глаза ее беспокойно блуждают по стенам, украшенным костяными фигурками. Эти кости взяты у мертвецов с кладбища Невинных, где земля настолько набита человеческими останками, что кости пробиваются сквозь нее наружу в подвалы домов и отравляют воздух ядовитыми испарениями, от которых можно умереть.

– Ночь была очень длинной, – устало говорю я. – Тебе нужно поспать.

– Да, – бормочет она, сворачивается клубочком и прижимается к моей спине. Тихо появляется малыш Гаврош, бесшумно пересекает комнатку, устраивается рядом с Этти, кладет голову ей на плечо и прячет свои маленькие ручонки в складках ее плаща.

Я отворачиваюсь, закрываю глаза и начинаю думать обо всем, что сегодня произошло.

Я побывала у Убийц и осталась жива. Посетила Призраков и спасла Сен-Жюста. Проникла в Шатле и выкрала Мертвого барона. Освободила одного из Людей Пера. Не дала в обиду Этти. Я, Черная Кошка гильдии Воров, смогла все это совершить. Больше ни о чем не буду думать. Больше ни о чем.

13. Двор чудес

– Нина!

Голос Этти выдергивает меня из глубокого сна. Как всякая хорошая Кошка, я машинально вскакиваю на ноги, сжимая в руке кинжал, прежде чем успеваю открыть глаза.

Этти сидит и смотрит на меня во все глаза. Потом начинает хихикать.

Я моргаю и осматриваюсь. Сера и кости, мы все еще в Зале Мертвых! Опускаю кинжал.

– Я долго спала? – спрашиваю я.

– Не знаю. Я сама только что проснулась.

В воздухе пахнет едой. Не помню, когда ела в последний раз.

Мои вещи почистили и сложили в кучку рядом со мной. Сажусь и начинаю их собирать. Отмычки, когти для лазания, коробок спичек, веревка и крючки. Без них я как голая. Рассовываю их по карманам серой хламиды. Шарф Этти все еще чуть влажный. Убираю в карман и жестяную кружку, которую стащила из тюрьмы: на ней выгравирована эмблема Шатле. Это подарок для Томасиса.

– Они оставили нам это. – Этти указывает на две миски с коричневой похлебкой. У меня сводит живот. Хватаю одну из мисок, подношу к губам, начинаю жадно пить и глотать содержимое.

Этти вынимает из своей миски кусочки коричневатого мяса и с подозрением их рассматривает.

– Помнишь, они грозились сварить нас в своем котле? – взволнованно спрашивает она.

Я смеюсь.

– А ты помнишь лошадь, на которой Орсо въехал в зал вчера вечером? – спрашиваю я в ответ.

Этти слегка зеленеет.

– Ешьте быстрее. – Волк стоит у входа в наш грот со свечой в руке; ее дрожащий огонек бросает ужасающие тени на его лицо и дыру, где должен быть нос.

Делаю последний глоток похлебки, отставляю миску и вытираю рот рукавом.

Мимо входа в