Она сняла с ноги мужа тапку и для начала огрела его поголове, он взвизгнул, но глаз не открыл. Тогда она поднялась и начала колотитьего с невероятным рвением, увлекаясь все больше и больше. Я было решила, что онтак и погибнет, не приходя в сознание, но Шеля вдруг ожил. Момент пробужденияявился полной неожиданностью. Шеля открыл глаза и заорал:

— Да я тебя, курва…

Женщина стремительно отпрыгнула, ткнула в меня пальцем исказала:

— Милиция. Допрыгался, скотина.

Шеля перевел мутный взгляд на меня и спросил:

— Ты кто?

— А ты? — в свою очередь проявила я интерес.Вопрос его смутил.

— Я — это я. Я здесь живу, между прочим. И, междупрочим…

— Гену когда последний раз видел? — быстроспросила я.

— Которого? — нахмурился Шеля.

— Того, что из Москвы приехал.

— А… Шестакова. Вчера. Нет… А сегодня какой день?

— Суббота. Вчера была пятница. Позавчера четверг. Ещеесть среда, вторник, понедельник. И воскресенье. Оно будет завтра.

— Тогда не знаю. Ленка, когда Генка был? —обратился он к жене.

— В воскресенье.

— Ну, если Ленка говорит, значит, так и есть. А чего сдружком-то?

— Убили его.

— Кого?

— Ты давай просыпайся, не то в отделение поедем.Отдохнешь там месяцок.

— С какой-такой стати?

— А так, чтоб в мозгах прояснилось.

— Допрыгался, урод. Я тебе говорила… — запричиталажена.

— Да заткнись ты, — шикнул он и повернулся ко мне:

— Я-то здесь при чем? Меня, между прочим, так отделали…вот, посмотрите. И ребра сломаны, штуки три. Может, даже четыре. И башкапробита. Какие-то отморозки на улице пристали.

— Поедем в отделение, — кивнула я. — Забыл,кто драку в пивной затеял?

— Ну, затеял… Только, между прочим, я Генку вмешиватьсяне просил. А он разошелся, так, мол, и так, вы тут… Ленка, воды дай. —Женщина вышла из комнаты, а он тяжко вздохнул. — Чего с Генкой-то? Здороводосталось?

— На «Скорой помощи» увезли.

— Ух ты, мать честна…

— У кого он здесь остановился?

— В гостинице. В «Заре». И номер комнаты говорил, да яне запомнил.

— А зачем он к тебе приехал? Что за дело предлагал?

— Да вы чо? — испугался Шеля. — Какое дело?Нет у меня никаких дел. У меня семья, я на работу устроился… почти. Впонедельник пойду устраиваться.

— Значит, просто решил старого дружка навестить,соскучился.

— Я сам удивился, когда он пришел. Ей-богу. Два года невиделись. Ни слуху ни духу, и вдруг пришел. Я, конечно, рад был. Старый товарищвсе-таки.

— Что, так и не сказал, зачем пожаловал?

— Нет. Знаю, что Славку Кислицына навещал. Сам мнесказал. Я говорю, надо к Славке сходить, повидаться, а он: виделись, мол.

— Кислицын с вами сидел?

— Ага.

— Ты с ним часто видишься?

— Со Славкой? Вообще не вижусь. Как освободился, зашелк нему, а он давай пальцы гнуть, весь такой при делах. Ты, говорит, запойный, уменя для тебя работы нет. Буржуй хренов.

— Вот так вот дружки-то, — поддакнула вернувшаясяЛена с литровой банкой воды в руках. — Только пить вместе, а помощиникакой. Допьешься, укокошат, как дружка.

— Молчи… Кого укокошили? насторожился он и взглянул наменя.

— Дружка твоего в больнице застрелили, — сообщилая. Новость произвела на него впечатление. Шеля замер, открыл рот и вроде быотключился. — Так по какой надобности он сюда приехал? Неужто так ничего ине рассказал?

— Это… плохо мне. Голова… и сердце того глядиостановится. Вы меня лучше повесткой, в понедельник, я все как на духу… Асейчас мне совсем худо. Не помереть бы. — Он бухнулся на тулуп и закрылглаза.

— Колька, — забеспокоилась жена, — ты чего?Смотри и вправду не подохни.

Колька упорно не желал подавать признаков жизни, затозаголосил малыш, решив, что о нем забыли.

Я поспешила ретироваться, правда, недалеко. Памятуя о том,что Шеля часто пользовался окном вместо двери, я устроилась во дворе наскамейке возле кустов акации, наблюдая за этим самым окном. Где-то минут черездвадцать окно открылось и на улицу выбрался Шеля, в джинсах, кроссовках ирубашке в клеточку, он прикрыл окно и очень ходко покинул двор. Я пошла за ним,жалея, что оставила машину возле пивной. Хотя, может, оно и к лучшему, машинуна пустынной улице Шеля мог бы заметить. На меня же он внимания не обращал,шагал целеустремленно, ни разу не оглянувшись. Путь он держал к троллейбуснойостановке, запрыгнул в первый же подошедший троллейбус, а я остановила такси.Через две остановки Шеля вышел, я решила поберечь ноги и осталась в машине,которая малой скоростью двигалась за Шелей. Он свернул на улицу Танеева ивскоре вошел во двор огромного дома. Квартиры здесь не из дешевых, так чтооставалось только гадать, что Шеле здесь понадобилось.

Он юркнул в третий подъезд, а я сделала один звонок иполучила подтверждение, что в этом доме в квартире семнадцать прописан ВячеславКислицын, что меня ничуть не удивило после рассказа Лены.

— На Герцена, — кивнула я таксисту, которыйпребывал в некотором волнении, то ли я ему совсем не нравилась, то липроисходящее.

Моя машина по-прежнему радовала глаз на стоянке возлемусорных баков. Я расплатилась и пересела в «Феррари», выехала на проспект ипозвонила Сергееву.

— Даже неловко тебя беспокоить, — сказала я.

— Да что ты, ради бога. Неужели нашла убийцу?

— Скоро только сказка сказывается. Нашего покойничказовут Гена, фамилия Шестаков. Вроде бы он приехал из Москвы, но опять же вродебы уроженец нашего города или области. Сидел вместе с Кислицыным и неким Шелей,завсегдатаем пивной на Герцена.