— А меня Зинаидой зовут. Это муж мой, Василий.

Честно говоря, последнее сообщение меня несколько удивило,парень годился ей в сыновья. Впрочем, это не мое дело. Кто в семье главный,было ясно без слов, и потому я целиком сосредоточилась на Зинаиде.

— Менты у нас были, — продолжила женщина. —Расспрашивали. Даже пугали. Мол, я краденое скупаю и все такое. Если в чемвиновата, то пусть докажут. Я за свои грехи отвечу хоть перед людьми, хотьперед богом.

Я улыбнулась, давая понять, что ее слова мною поняты и оценены.

— Мало ли кто тут рядом валяется, — вновь вмешалсяВасилий. — Нам что с Того? Мы не в ответе за то, что на улице творится, ау нас в заведении тихо, и никаких к нам претензий.

— В зале есть кому за порядком присмотреть? —заботливо спросила я. — А то пока мы здесь болтаем…

— Вася, пригляди, — кивнула женщина. Василий ссомнением уставился на нее, но возразить не посмел, поднялся и не спеша покинулкомнату, то и дело оглядываясь.

— Я думаю, женщинам легче понять друг друга, —заметила я.

Зинаида на это никак не отреагировала.

— Вам-то что за дело до какого-то мужика? —подумав, спросила она. — Ментам понятно, им надо галочку поставить, делозакрыть. А вам зачем?

— Вы знаете, кто я?

— Конечно, — с усмешкой пожала она плечами.

Стало ясно: знает она много, и вряд ли то, что она знает,мне понравится, приди ей в голову мысль рассказать мне об этом.

— Хорошо, — кивнула я. — Это значительноупрощает ситуацию. Так вот, я бы хотела получить ответы на несколько своихвопросов. И была бы вам исключительно благодарна, если вы ответите на нихискренне. Заметьте, совершенно конфиденциально, потому что вы верно заметили —к милиции я отношения не имею, так что никаких протоколов и прочего. Вы мневерите?

— Допустим.

— Если же вы по какой-то необъяснимой причине не захотитеоткрыть мне душу, я обещаю, что приложу максимум усилий, и ваше заведениезакроют в ближайшее время. Причину я найду, и не одну. А еще позабочусь, чтобывы в этом городе никогда больше не получили лицензию. Впрочем, не только вгороде. Это я поскромничала. В области. А в это вы верите?

— Верю, — кивнула женщина, глядя на менясовершенно спокойно, в лице ни намека на неприязнь. Я невольно прониклась к нейуважением. Умная. И с выдержкой у нее полный порядок. Впрочем, по-другому ибыть не могло, иначе как бы она управлялась с местным сбродом. —Спрашивайте.

— Спасибо, — кивнула я серьезно, а она вроде быудивилась, но лишь на мгновение. — Я знаю, что парень был в вашемзаведении и кому-то пришелся здесь не по душе. Меня бы это совершенно невзволновало, не реши кто-то пристрелить его в реанимации. Вам об этом известно?

— Слышала, — пожала она плечами. — Мужикиболтали. Никто в толк не мог взять, кому такое понадобилось.

— Вы этого парня хорошо знали?

— Нет. Один раз видела, а знакомиться мне с ним ни к чему.Сюда пришел с Шелей. Шеля дурак, каких свет не видывал, особенно когда пьяный,а трезвым он не бывает. Пришли, выпили. Шеля стал цепляться к мужикам, те необращали внимания, сколько могли, потом мой Васька вышвырнул его за дверь. Тутего дружок встал и давай права качать. Пушку вытащил, грозился всехперестрелять. У нас этого не любят. Вышвырнули его вслед за Шелей.

— Просто вышвырнули? — улыбнулась я.

— Просто вышвырнули. Но ведь он на этом не успокоился.Возможно, кто-то из мужиков так разозлился, что и пинка дал. Шеля — тотпохитрее, сбежал, когда понял, чем дело пахнет, ну а этот…

— Кого он особенно достал?

— Есть тут один любитель кулаками махать. Трижды ужесидел за это самое дело, но ему все мало.

— У вас не сложилось впечатления, что кто-то попросилего об этом? — Женщина с удивлением взглянула на меня, вроде бы даже непоняв вопроса. — Я хочу сказать, не мог кто-то, воспользовавшисьпотасовкой, разделаться с парнем таким образом, чтобы это выглядело пьянойдракой?

Теперь женщина отнеслась к вопросу серьезно, наверное,вспомнив, что парня застрелили в больнице.

— Нет. Ерунда. Шеля цеплялся ко всем подряд. Наши этогопридурка хорошо знают, и никто на него внимания не обращал. А этот на рожонполез, когда Шелю выкинули. Он меня своей матерщиной вконец достал. Не могусказать, что я из благородных девиц, но всему должна быть мера. Ну я Ваське исказала: убери отсюда эту пакость. — Тут женщина досадливо поморщилась,решив, что мужа упоминать не стоило. — Когда этот стал вопить, Васька ему сказал:«Сиди тихо, а то тоже пойдешь на воздух». Вот тут он пушку вытащил, да еще Вагепо зубам ею заехал. У того все зубы вперемешку на пол: и свои, и золотые. Вагау него пистолет выбил и давай его молотить. Тот на карачки. Вага его за шивороти выбросил во двор. Тут бы все и угомонились, но этому дураку в грязи нележалось, он в дверь ломиться начал. Шеля тоже осмелел, оба крик подняли. И тутнелегкая принесла дурака Сему.

— Это который трижды сидел?

— Ну… Он идет полупьяный, оттого особо злой, а пареньэтот его обозвал ни за что, да еще въехал по морде. А у Семы кулаки каккувалды, он и пошел его месить… Потом уж мужики поняли, что добром это некончится, оттащили. Шеля еще раньше сбежал, а этот чуть живой. Выволокли его кгаражам. Я Ваську послала посмотреть, что с ним. Он вернулся, говорит, пареньвроде не дышит. Ну, я испугалась, «Скорую» вызвала. Хоть и дурак, а все равножалко. Пушка его до сих пор у меня спрятана. На всякий случай. Думала, вдругявится. Теперь, конечно, не явится, — вздохнула она. — Но если ваминтересно мое мнение, никто его здесь убивать не собирался. Пьяная драка. Здесьчто ни день кто-нибудь кому-нибудь башку прошибет. Придурки. Убили его подругой причине, здесь не ищите. Только время потеряете.

— Что вы о нем знаете? Может, мужики что говорили?

— Зовут Генка, я слышала, его так Шеля называл.Приезжий. Сидел. Думаю, вместе с Шелей и сидел, оттуда и дружба. У нас здесьпочти все сидели, но этот не из блатных. С пушкой таскается, разговор другой,да и вообще… часы дорогие, одет прилично, и деньги у него водились. Он скорееиз этих, из братков. Наверняка от своих у Шели прятался, но они его нашли ипристрелили.

— Это так мужики говорят?

— Ага. Голову ломали, кому надо было огород городитьиз-за такого придурка. Вот и надумали.

— Что ж, очень может быть, что так оно и есть. Гденайти Шелю? Как его, кстати, зовут по-человечески?