— Так в чём же? — Ванда даже села на постели, полная надежды.

— Наверняка бедолагу опоили, и эта «благородная» каэли соблазнила его, в итоге теперь ожидая дитя!

— Что?.. — ахнула Синхелм, ошеломлённая этим заявлением, — опоила? Соблазнила? Да ещё и забеременела?!

— Да. Думаю, что это самый верный вариант, — кивнула Ивон, — увы, подобное случается. Представляю, как этот парень был шокирован, когда протрезвел и увидел в своей постели ту дурнушку. Вот, наверное, был в шоке!

— Да ты… да это… — Ванда набрала побольше воздуха в лёгкие, затем устало выдыхая.

Боги, ещё немного, и она кинется в спор с подругой, которую сама же и вдохновила на все эти глупости. Но если перечисленные нелепые варианты не были правдой, то в чём же причина? Рэйван не любил её. Но стерпел оскорбление, и всё равно решился на женитьбу. Даже на условия Фемира, по её мнению — ужасно несправедливые. Так в чём же дело? Может, знай она правду, смогла бы использовать её в свою пользу? Но как же узнать?

— А если и это не вариант? — снова спросила она у подруги.

— Значит, есть что-то, что страшнее женитьбы на той девице, — нараспев потянула Ивон, сладко потягиваясь и возвращаясь головой на подушку, — либо у этой невесты есть что-то, что делает её такой ценной в его глазах. Стоит также отметить, что и сердцу невозможно приказывать, Синхелм. Вдруг для этого человека, она самая — самая. Даже с бородавкой на носу.

— Да нет у неё никакой бородавки! — Ванда со стоном упала на постель, раскинув руки.

— Почему ты так волнуешься об этом? — спросила Лейвр, — тебе самой нравится этот мужчина? Ты влюблена в того, кто женится на другой?

— Я ни в кого не влюблена. И не собираюсь. Все эти свадьбы и влюблённости — зло! — заявила Синхелм, зажмуриваясь.

— Все так говорят, пока сами не попадутся, — не согласилась Ивон.

Ванда не ответила в этот раз. Нет, она не может влюбиться в Рэйвана. Это было так… так унизительно в её ситуации. Это было бы самым страшным поражением в её жизни. И признать это добровольно? Девушка так чётко представила в этот момент победную ухмылку некроманта. А она, жалкая и восхищённая, обтирая шёлковым платком слёзы восторга, признавалась ему в чувствах, умоляя жениться незамедлительно…

— Я стану лучшей! — мрачно проговорила Ванда, — я превзойду даже Эрвига Фергаса! Я… я…

— Ты меня снова пугаешь, — настороженно прошептала Лейвр, потянув носом горелый воздух.

— Прости, — на выдохе проговорила Ванда.

Покалывание в ладонях, хвала богам, проходило. Она сегодня была на удивление слаба, и тихо радовалась этому. Припомнилось заклинание Кристиана, так ловко справившегося с её стихией. Два раза этому некроманту удалось помочь ей. Про первый раз вспоминать вовсе не нужно! Но второй раз — самое то… Как же у него это вышло? Она должна освоить эту магию, или хотя бы разузнать о ней. И несомненно была благодарна за такую помощь. Как бы ни злил ардовский ректор, возомнивший себя её женихом, но был благороден и заботлив в трудные моменты. Как это ни признать?

— Ты ведь часто в академическую библиотеку бегаешь, верно? — спросила она у Ивон.

— Да.

— Может, тебе доводилось слышать или читать об этом.

— О чём?

— Каким заклинанием можно контролировать силу стихийника?

— Ты говоришь о ком-то конкретно?

— Ну, скажем, о некроманте. Да, — ломким голосом пояснила Ванда, — каким заклинанием некромант может помочь стихийнику?

— Некромант? Помочь? — хохотнула Лейвр, — ни один из существующих некромантов, каким бы всесильным он ни был, не может контролировать силу стихийника, Синхелм.

— Но как же? — снова села она, — через прикосновение. Ладонь или…

— Поцелуй? — заискрились глаза Ивон, — ты говоришь о «поцелуе смерти»?

— Что? — она поперхнулась воздухом.

— Некромант не может контролировать чью-либо силу. Но он может испить её. Опустошить до дна, оставив лишь бездыханное тело.

— Опустошить?..

Руки Ванды дрогнули, выдавая не проходившую слабость. Так тот поцелуй в кабинете, и сегодня во дворе трактира, всё это было заклинанием поглощения силы? Всё великолепное волшебство, которым она ещё и глупо просила поделиться, было опустошением? Нет, она прекрасно понимала, что и сама в тот час бы велела применить его силу, чтобы обезопасить окружающих. И понимала, почему он так поступил. Кристиан просто лишал её силы, и не было в этом чего-то особенного. Но почему же так грустно от этого? Словно было что-то хрупкое и удивительное, волнующее, и вмиг исчезло.

Последние полученные известия так и не дали ему спокойно уснуть. Точнее, даже лечь в постель. Прохаживаясь по своей комнате, Рэйван кидал нетерпеливые взгляды в открытое окно. Свежий предрассветный ветер легко подхватывал шторы, врываясь в просторное помещение. Мужчина провёл ладонью по влажным после умывания прядям волос, убирая их со лба. Вир и ещё несколько его доверенных людей, уже готовили всё необходимое.

— Проклятье! — он упёр руки в бока, всё ещё ощущая неприятное жжение в повреждённых ладонях, и тряхнул светлой головой, — я лично вырву все жалкие банты с твоей бороды, старик!

Кристиан шумно вздохнул, зверем глядя на входную дверь. Она находилась там, в соседней башне — почётная галерея бывшего управления академии. Громадные, по мнению Рэйвана, и совершенно не передающие действительности портреты ректоров Арда. Стоило припомнить, как важно заявила Вильят, что однажды и его физиономия будет красоваться среди этих ненавистных позолоченных рамок, как в нём просыпался демон.

Помнил и то, как со злости метнул нож в самый ненавистный портрет. Аккурат в лживо нарисованную неизвестным льстецом пышную бороду, украшенную нелепыми рубиновыми бантами. Конечно же нож отлетел, ударяясь о каменный пол. Защитная магия не давала вандалам портить священные лики управления этим проклятым местом. Видимо студенты частенько пытались проделать то же самое, подумалось Рэйвану. И как при этом самодовольно ухмылялся с портрета его предшественник… А также по совместительству — дед, печально известный всему Камеладеру, как Деверукс Рэйван. От упоминания родственничка, все юные и не очень каэли их славного королевства, лишались чувств, или спешили прикрыть пышными юбками свою добродетель.

Вот только по чьей-то проклятой глупости, все самые нелепые сплетни роились вокруг него, внука, обрастая всё большими красочными нелепостями. И Деверукс несомненно потешался, не спеша опровергнуть их, скрываясь от него уже второй год! Как он мог поддаться на его предсмертное кряхтение, и согласиться помочь?! Кристиан едва не зарычал.

Валяясь на своих шёлковый простынях и почёсывая курчавую бороду, старик сипел, что скоро отдаст богам душу. Рэйван был твёрдо уверен, что родственничка унесут демоны, волоча по земле его объёмное пузо, причём за ту самую, так любимую бороду! Деверукс знал о том, как он ценил своё уединение и не собирался вмешиваться в политику Камеладера. Тем более становиться преемником на должности ректора Арда!