— Так откуда он взялся? — потребовал ответа Кристиан, внимательно глядя на лицо студентки.

— Я нарисовала его, — на выдохе проговорила Ванда, — когда бродила по рынку, где-то заметила нечто похожее, мне понравилось, вот и нарисовала. Я понятия не мела, что он что-то значит. Это просто рисунок птицы…

— Даже так? — мало веря в её слова, сощурился Рэйван.

— Да, — твёрдо кивнула она.

Убить кого-то два раза наверняка невозможно, но рисковать она не желала. Лейтон хотел помочь, сделал ей подарок. Не хотелось, чтоб умаю влетело за этот жест.

— И того томаринского разбойника, что принёс ящик, ты не знаешь? — сердито потянул Кристиан, и сложил руки на груди.

Его медальон блеснул холодом при этих действиях.

— Я никогда не слышала о них, — честно призналась Ванда, — кто они, и что за Томарин?

— Что было в том ящике? — вопросом на вопрос ответил мужчина.

— Ничего, что представляло бы угрозу или интерес для тебя, — доложила она, — старые личные вещи.

— Те охотники требовали некую печать, — продолжил допрос Рэйван.

— Я не нашла никакой печати. Её нет в ящике, — твёрдо произнесла девушка.

Ванда прекрасно видела, что он мало поверил в её слова. Но Кристиан был чем-то настолько захвачен и обеспокоен, что явно решил просто молча взять её под наблюдение, проверив на предмет лжи. Теперь точно с неё глаз не спустит! Но, как и в самом деле, были связаны те разбойники с Лейтоном? Неужели умай когда-то был одним из них? Если вещи принадлежали ему, то те негодяи решили, будто припрятал некую печать в них? Она почему-то была склонна верить ардовскому прислужнику, по самой непонятной причине.

— Так что ты там говорил о деловом сотрудничестве? — осторожно перевела тему Ванда, поджимая пальцы босых ног.

Рэйван словно куклу поднял её, удерживая за талию, и опустил уже на ковёр, убирая с холодного пола. Девчонка хотела отвлечь его от расспросов? Что ж, сейчас он подыграет.

— Ты поешь здесь со мной, чтоб не тратить зря время, — тоном, не терпящим возражения, заявил Кристиан, — затем отправишься со мной в город.

— Зачем? — насторожилась Ванда.

— У тебя ведь есть платье? — скептически спросил он, и уточнил, видя её смятение, — кроме ардовской формы.

— Выйти в город без ардовской формы, это нарушение… — попыталась напомнить девушка.

— Так есть или нет? — Рэйван терял терпение.

— Да…

Стыдно сказать, но в её шкафу, в родном Ардиане, ютилось всего три платья. Одно — самое любимое, что осталось в память о матери. Его надела в тот злосчастный день, когда впервые повстречала этого некроманта. Ещё парочку как-то привёз из Деспина Синхелм. Одно было великовато, второе — мало. Но она дорожила ими, как подарками любимого отца. Портниха, конечно же, постаралась подогнать наряды под фигуру госпожи. Но платья всё равно остались неудобными, да и не привыкла она обряжаться в них, постоянно ходя в штанах и рубашке.

Ванда взяла с собой только то, что принадлежало матери, цвета нежного лердена. Когда покидала дом, то вовсе не думала о том, как принарядиться, и что может понадобиться в стенах проклятого Арда. Что подумает о ней этот мужчина, когда снова увидит в том самом платье? Она только напомнит о случившемся…

Да и так неопытна, и неловка в манерах. Что задумал Рэйван? Решил в отместку опозорить её на весь Валмир, заставив прогуляться с ним по городу? Или снова придётся махать кулаками? Только не в наряде матери!

— Что нужно от меня? — дрогнул её голос.

— Быть милой и беззащитной, каэли. Как и подобает юной деве, — коротко усмехнувшись, проговорил Кристиан.

Наконец оказываясь в некоторой временной безопасности своей комнаты, Ванда быстро и нервно водила расчёской по волосам, пытаясь привести их в порядок. Повелитель нежити требовал её возвращения не позже, чем минут через пятнадцать, иначе грозился вновь перенести в свой кабинет, используя медальон. Который, надо признаться, Ванда уже начинала тихо ненавидеть. А также бедного профессора Тэусса, создавшего этот проклятый артефакт.

— Быть милой? Серьёзно? — возмущалась она, ещё резче водя расчёской по блестящим прядям.

Волосы мягкой волной спускались к её талии и немного вились на концах. Ванда бросила расчёску на покрывало своей постели и ещё раз оглядела себя. Лерденовое платье всё же пришлось надеть. Но как теперь показаться на глаза Рэйвану? Сегодня ночью, перед тем, как забылась тревожным сном, ей пришла в голову замечательная идея, как выполнить задание и убедить ненавязчиво помочь в этом ректора. Но что прикажите делать теперь? Посчитает, что надела этот наряд, как вызов ему? Назло?

— Ну почему ты вечно куда-то пропадаешь, Ивон? — со стоном огляделась она.

Ведь можно было попросить соседку одолжить на время одно из её платьев. Хотя… Ванда обречённо вздохнула. Не стала бы она просить Лейвр о таком унизительном одолжении. Не так уж они и близки.

— Дорогая Бейла, почему и тебя нет со мной в этот час? — на минуту девушка снова глянула в зеркало и гордо выровнялась, веля себе быть стойкой и храброй, — ты справишься. Ты выстоишь.

Ванда решительно вышла в коридор, направляясь по широкому пустому коридору к нужному залу. Оттуда она намеревалась по лестнице подняться к кабинету, где её ожидал Рэйван. Находиться с ним и дальше в личной комнате она не могла, об этом и заявила перед возвращением к себе. Раз уж так настаивал на её приходе, то только официально и в кабинете.

Поднимаясь по широким ступенькам лестницы на третий этаж, Ванда аккуратно придерживала длинный подол платья. Лёгкая ткань играла оттенками фиолетового. Наряд был её драгоценностью, практически единственным, что осталось в память о матери. Ванда всегда жалела, что эта утрата так сказалась на ней, стирая почти всю память о проведённом вместе времени. Нерайн ушла слишком рано, становясь для дочери скорее неким призрачным и щемящим ощущением тепла и тоски. Зато с нею оставался отец, и за это должна быть благодарна небесам, что Ванда и делала.

— Потерялась, Синхелм? — послышался за спиной знакомый голос, вынудивший девушку притормозить на мгновение.

Как бы хотела она в эту минуту, чтоб вредный некромант перенёс её к себе. Только бы не поворачиваться сейчас, и не встречаться с заместителем Шаелин.

— Нет, — коротко ответила Ванда, наталкиваясь на лёгкую усмешку Барта Амиаса.

Тот неспешно поднимался по лестнице, окидывая первокурсницу внимательным взглядом.

— Куда же так спешишь? — приблизился молодой человек, теперь становясь с нею на одну ступеньку, — чудный наряд. Я впечатлён.

— У меня не было намерения впечатлять кого бы то ни было, — проговорила в ответ девушка, — я должна идти. Прошу прощения…