Муравей Atta cephalotes (листорез), подземная колония из трибы грибководов; © Rune Midtgaard, 2009 г.

С точки зрения эволюционной логики люди не должны жить под землей. У нас слишком крупное тело, мы прямоходящие животные с длинными конечностями и жизнеспособны преимущественно там, где много воздуха и света. Для нашей физиологии нет ничего более невыносимого, чем тесная, темная подземная пещера, в которой мало кислорода. Прокладывание подземного хода — серьезное испытание себя на прочность; оно сродни замуровыванию в гробнице.

И всё же в разные моменты истории, в разных уголках земного шара, мы делали это — прокладывали подземные ходы. В эпохи войн и конфликтов, в моменты отчаяния мы продвигались в темную глубь земли, зарываясь «в самую толщу планеты», как выразился философ Поль Вирильо в своей книге «Бункер. Археология» (Bunker Archaeology, 1975) — замечательном исследовании подземных убежищ. В XVI веке жители Мальты соорудили под городами острова сеть лабиринтов, чтобы укрыться от наступавших турок, в минувшем столетии Вьетконг развертывал под джунглями целые города из туннелей, а в наши дни миллиардеры Кремниевой долины, сколотившие состояние на высоких технологиях, возводят монументальные комплексы бункеров класса «люкс», видимо предчувствуя наступление апокалипсиса. Вспомним, как пророк Исаия описывает день, когда Господь изольет Свой гнев на грешников: «И войдут люди в расселины скал и в пропасти земли от страха Господа и от славы величия Его»[53].

Самый активный период исступленного строительства подземных сооружений в Новое время пришелся на США в эпоху «холодной войны». СССР и США — «два скорпиона в одной бутыли», по словам Дж. Роберта Оппенгеймера, — держали палец над кнопкой пуска ядерных ракет. Некоторые решили, что единственный способ выжить после неминуемого взрыва атомной бомбы — уйти под землю.

Бомбоубежище на заднем дворе; предоставлено Библиотекой Конгресса

Люди брали в руки лопаты и выкапывали на задних дворах подземные убежища и окопы для защиты от радиоактивных осадков, собирали запасы воды в герметичных бочках, паковали печенье, штабеля которого называли потом «крекеры на случай ядерной войны». Сотни компаний предлагали готовые убежища на любой вкус, как если бы речь шла о Winnebago[54] или джакузи: от самых экономичных моделей до класса «люкс».

В городе Артижа, штат Нью-Мексико, построили подземную школу. Единственным помещением на поверхности была здесь площадка для игр. Под землей располагались классные комнаты на 420 учеников, а на случай ядерного удара — убежище на две тысячи жителей. Холодильную камеру в столовой можно было с легкостью переоборудовать под морг. Один из учеников сказал какому-то корреспонденту, что «находиться под Землей, конечно, немного странно, зато безопасно».

В правительстве Нью-Йорка тем временем обдумывали проект создания убежища на Манхэттене — глубиной 800 футов, вмещающее четыре миллиона человек (на тот момент — всё население острова), на срок до девяноста дней. Планировалось построить девяносто два входа, чтобы все жители гарантированно смогли оказаться за взрывостойкими дверями в течение тридцати минут.

«Никогда еще за всю историю Америки, — писали в те годы, — не копались в земле и грязи так увлеченно, да еще таким числом народа». Газета «Нью-Йорк таймс» передавала с места событий: «На прошлой неделе родители шестилетнего мальчика заметили, как он роет яму в центре безупречно постриженной лужайки перед своим домом. "Что ты делаешь?" — спросила в ужасе его мама. Мальчик, не отрываясь от дела, отвечал: "Рою в земле большую яму, чтобы спрятаться от бомбы"».

Скептики во все времена отмечали, что углубляться в толщу Земли противоестественно: это животный порыв, чуждый человеческой природе. «Тот факт, что мы принялись копать могилы, — комментировал один писатель, — обратило вспять развитие нашего вида. Когда первобытный человек вышел из пещеры на свет, он должен был двигаться вперед и вверх, а не возвращаться в землю». И тем не менее мы хватаемся за лопаты, и в стороны летит дождь из земли и грязи: нас словно охватывает тот же неудержимый порыв, что и Уильяма Литтла, человека, который однажды взял и выкопал целый лабиринт под своим кварталом.

Уилл Хант

МЫ ПОБОЛТАЛИ С ЛАТИФОМ, а затем я отправился в Деринкую, один из крупнейших подземных городов мира. Посреди поля, открытого всем ветрам, зияла яма. Здесь я и начал свой путь вниз по длинной каменной лестнице, уходившей в глубь земли на тридцать футов. Я прошел мимо жернового камня и почувствовал постоянный и сильный ток воздуха снизу: это означало, что в глубине расположены протяженные и глубокие туннели.

Я переходил из одной пещеры в другую и осматривался: следом за помещением, которое, согласно путеводителю, прежде служило стойлом для скота, я очутился в просторной пещере, которая когда-то служила кухней. По центру виднелось небольшое углубление, где прежде располагался очаг, а в стенах были устроены альковы для свечей; в пещере по соседству я обнаружил кладовую для хранения глиняных кувшинов с зерном. В потолке виднелись отверстия для вентиляции, из них спускался прохладный воздух, а в полу — глубокие колодцы уходили к грунтовым водам. Дальше находилась спальня, за ней — просторная пещера, которая, согласно Омеру, служила классной комнатой. Лишь небольшая часть Деринкую была расчищена и доступна посетителям. В прошлом подземный город насчитывал восемнадцать уровней-«этажей», несколько сотен пещер и вентиляционных шахт. На поверхности земли можно было обнаружить более сорока входов; сегодня большинство из них закрыто современными зданиями.

Уилл Хант

Гуляя по Деринкую, касаясь скругленных стен туннелей, покрытых бугорками, пытаясь осознать протяженность и масштаб города, я чувствовал, будто сам уменьшаюсь в размере. Переходя из пещеры в пещеру, я фантазировал: а вдруг за следующим поворотом меня сметет волна муравьев, кочующих по темным коридорам?

Уилл Хант