Анатоль вернулся в Афины. Он провел несколько недель в плотном графике и постоянных перелетах. Но был рад навалившейся работе и, расстроенный и злой, хотел погрузиться в дело, чтобы вытеснить из головы все, что связано с Тиа.

Он позволял себе вспоминать о ней, только когда шел покупать открытку для Ники в каждом аэропорту, где бывал. Он писал несколько строк для мальчика на обратной стороне и отправлял открытку. Это занимало не более пяти минут.

В Афинах Анатоля ждали семейные склоки. Оба родителя хотели непременно его видеть. Отец пытался развестись и требовал от сына помочь оставить бывшую супругу без средств, а мать непременно хотела назад виллу, которую так неосмотрительно подарила своему бывшему. И все требовали, требовали…

Оказавшись дома, он тут же получил огромное количество приглашений на светские мероприятия. Анатоль прекрасно знал, что, видя его, холостяка и завидного жениха при деньгах, женщины будут выстраиваться в очередь и делать все возможное, чтобы привлечь его внимание. Они, как пчелы на мед, будут слетаться к нему, флиртовать, заигрывать. Он ужасно устал от этого.

«Я не хочу быть здесь, я не хочу видеть этих людей в своей жизни», – думал Анатоль.

По дороге в апартаменты он определенно точно решил, что есть в целом мире только одно место, куда хочет возвращаться. И это не дом его отца или матери, которые вспоминают о нем, когда им что‑то нужно, это не объятия разных, даже очень красивых женщин, это не его шикарное, но пустое жилье.

В квартире он отправился на балкон. Ночь была теплая. Анатолю показалось, что воздуха нет совсем, что город душит его, безжалостно, методично. Он стоял, смотрел на вечно живой Лондон, и на него нахлынули воспоминания. Нежный женский голос произносил восторженно его имя здесь, на веранде, тот же ласковый голос кричал его имя в спальне, и он же шептал его имя в экстазе, когда после пяти лет разлуки они снова оказались в одной постели. Этот же голос его отверг.

«Я должен снова попытаться. Я не могу ее потерять. Я хочу семью с ней и Ники», – думал он.

Что мешает ей выйти за него?

«Ты почувствуешь это», – вспомнил он ее слова.

Что это значит? Что он должен ей предложить, чтобы она согласилась? Он подарил ей всю нежность, всю свою страсть. Что ей еще нужно?

Анатоль потряс головой, отгоняя ворох мыслей и вопросов, на которые не мог ответить. Нужно поехать к ней немедленно.

Через несколько часов он уже мчался от аэропорта Хитроу к дому Кристин. В первый раз за эти мучительно долгие шесть недель ему дышалось легко.

Надежда согревала ему душу. Уж на этот раз он сможет уговорить Тиа выйти за него. На этот раз она ему не откажет.

* * *

Кристин забрала Ники с очередного занятия по верховой езде и направлялась домой. Ники восторженно делился с ней приобретенными знаниями.

– Нельзя давать пони есть много травы, они от нее толстеют и раздуваются, как воздушный шарик. Они могут лопнуть, – с деловитым видом сказал он.

– Ого! – воскликнула Кристин.

– И нужно чистить пони после каждого заезда. Я чищу Брэмбла, все, кроме хвоста. Джилес чистит хвост. Пони может лягнуться, если рассердится, – добавил он.

– Конечно, – отозвалась Кристин.

– Я причесываю ему гриву, – не унимался Ники. – Я встаю на коробку, чтобы дотянуться. Когда вырасту, я буду слишком большим для Брэмбла, а сейчас я в самый раз.

Кристин ответила что‑то и повернула на дорогу к дому. Солнце светило ярко и заливало сад приятным желтоватым светом, отражалось от крыши и от серебристой машины, которая ехала впереди нее. Каково же было ее удивление, когда из этой машины вышел Анатоль и помахал им. Ники остановился на полуслове.

– Он приехал, он приехал! – радостно закричал мальчик.

Сердце Кристин подскочило и забилось сильнее. По спине пробежал холодок. Следующие несколько минут прошли как в тумане. Кристин остановилась у дома. Ники, полный радости, выскочил из машины и бросился к Анатолю. Тот легко подхватил его на руки и крепко прижал к себе.

Восторг переполнял Анатоля. Ему нравилось, как этот мальчуган встречает его, как крепко маленькие ручки обнимают его за шею. Это так здорово, неописуемо.

– Ух! – воскликнул он, опуская Ники на землю. – Ты становишься все тяжелее и тяжелее.

Он взъерошил черные, как и его собственные, волосы мальчугана.

Кристин медленно вышла из машины и не спешила приближаться.

«Как две капли воды», – подумала она и тут же отогнала от себя эту мысль.

Анатоль повернулся и приветливо помахал ей рукой.

– Привет, – просто и легко сказал он.

Ему очень хотелось подхватить ее на руки, обнять, как он сделал с Ники, но Анатоль сдержался. Не сейчас. Он должен быть прост и дружелюбен. Пока.

Выражение его лица немного изменилось.

– Прости, что без предупреждения. Надеюсь, это ничего, – сказал Анатоль и, немного помолчав, добавил: – Я забронировал номер в «Уайт Харт».

Он не хотел давать Кристин ни единого шанса снова выставить его за дверь.

Она безмолвно кивнула, чувствуя некое облегчение оттого, что ночевать в ее доме он не собирается. Каждый раз, когда она смотрела на Анатоля, щеки ее заливались краской, а кровь закипала от желания.

На нем была повседневная одежда: дизайнерские джинсы, кроссовки и модный свитер. Он выглядел так просто и так замечательно. Кристин ощутила, что сердце ее учащенно забилось.

– Пойду сообщу миссис Хьюз, что ты останешься на ужин, – наконец смогла выдавить из себя Кристин.

Он вскинул брови:

– Если у тебя не было других планов, конечно.

У нее не было планов, кроме как помочь няне Рут искупать Ники, накормить его и уложить спать, а затем поесть самой в гостиной у телевизора.

Она выдавила из себя улыбку.

– Я уверена, что Ники захочет поужинать с тобой.

– Да‑да! – тут же закричал малыш и начал дергать Анатоля за штанину. – Пойдем поиграем. Я сегодня катался на пони. И чистил его. Джилес сказал, что я скоро научусь прыгать.

– Правда? – усмехнулся Анатоль, стараясь сосредоточить все свое внимание на мальчике.

Он старался не смотреть на Кристин, но это было нелегко, потому что она была неотразима в голубой юбке в складку, бледно‑желтой блузе и летних тапочках на плоской подошве. На плечи был накинут кардиган насыщенного желтого цвета, а волосы убраны со лба тонким ободком и свободно спадали по плечам.

Кроме влечения, которое он испытывал постоянно в присутствии Кристин, было еще одно чувство, которое дало о себе знать. Небывалое, не похожее ни на что, сильное, оно перевернуло его сознание с ног на голову. Ему захотелось подойти к ней, обнять, припасть к ее нежным сладким губам и поцеловать так, как бы муж поцеловал жену.