происходящее, чем больше сгущается вокруг тебя тьма… тем ярче ты должна гореть, чтоб осветить себе путь. Знаешь…говорят, что пьют шампанское, когда празднуют, а я могу точно сказать, что чаще всего я его открываю, когда у меня был паршивый день. Во всем должен быть баланс.

И баланс был… Карты. И не моей.

И мать ее держателя настоятельно заставляла этот баланс использовать для восстановления баланса душевного. Поэтому у Саши еще появилось кружевное белье (выбирать которое с мамой Данила было весьма неловко), шелковый пеньюар, платье с пайетками и туфли на каблуке. Зачем ей туфли среди зимы — никто ей не объяснил, но напоследок к ним подарили сумочку.

В ней я могу носить только косметику. И, как и туфли, носить ее я могу только дома.

Когда Саше уже хотелось упасть посреди торгового зала, ее увели в салон, где запихали в солярий. И от нее теперь пахло паленой кожей, что навевало не самые приятные ассоциации.

Обычная жизнь обычных людей. Теперь для нее совсем чужая.

После долгого издевательства Вера предложила перекусить. Они зашли в ресторанчик с грузинской кухней. Заказываем долму, чашушули и, конечно же, харчо!

— Знаешь, из всей кухни ближнего востока — люблю только грузинскую. Ты пробовала что-то?

— Э-э-э-э…хачапури? По правде сказать, я не очень разбираюсь и могу отличать кому принадлежит какое блюдо…

— О! Дорогая! Ты точно отличишь грузинскую от азербайджанской! Азербайджанская традиционная кухня очень жирная! Я просто не могу ее есть! Мой желудок объявляет протест! К счастью, мой муж не азербайджанец, и могу себя не мучить.

— Вы очень любите готовить?

— Да. И я все подбиваю Игоря открыть ресторанчик или кафе, но пока он не поддается на мои уговоры. Ему хватает и тех заморочек, которые несет наш нынешний бизнес.

— А чем вы занимаетесь? — Саша цепляется за настроение Веры поболтать и возможность чуть приоткрыть для себя жизнь этой семьи.

— У нас животноводческие фермы и цеха мясные и мясных полуфабрикатов. В одно время у нас была еще молочная промышленность, но тут стало тяжеловато бодаться с конкуренцией и тащить мясо и молоко. Поэтому… сейчас свиньи и цыплята. Специализированного магазина тоже сами не открывали, но у нас большой объем точек сбыта, что удобнее и менее хлопотно. Заправляет бизнесом Игорь, но у всех членов семьи есть определенные обязанности, так что…это семейный бизнес в прямом смысле слова.

— Как вы все успеваете? Еще и бизнесом занимаетесь…

— Ой, Сашенька, нет! От дел бизнеса я отошла и после болезни к ним не возвращалась. У меня был рак… И сейчас для меня важнее семья и личное счастье. Никогда не знаешь, когда оно решит от тебя уйти. Я думаю, ты меня поймешь.

Хоть об этом и не говорили при ней, но было понятно, что историю Сашиного появления в жизни Данила они знают. Может не во всех подробностях, но некоторое предчувствие, что скорее даже она не знаю подробностей, которые знают они — у ее было. Вообще, что касается разговоров, то эта семейка даст фору даже президенту во время пресс-конференции. Много — много слов, но никаких ответов и личной информации. Кошки, погода, машины, цены на бензин, пробки — вроде обычные разговоры, с одной стороны, раскрывающие мысли и отношение людей к чему-то, но такие обезличенные.

Мой преподаватель по английскому назвала бы это светскими беседами.

И Сашу это устраивало, хотя еще больше устроило бы не разговаривать вообще. И не ходить в магазины. Забиться в темный угол и ждать. Не знаю чего. Наверное смерти. Чтоб все это наконец закончилось. И хоть рассказ Веры о ее болезни сейчас должен был бы вызвать жизненный энтузиазм. Чуда не случилось. Она тоже была на краю, но ее сражения были другими, и итог совсем иной.

По дороге домой, в конец вымотанная морально и физически, Саша задремала в машине, и опять снились костры и вертелы, а Вера своими наманекюренными руками перчила одну крупную тушку… И этими же руками она разбудила девушку, когда видимо во сне она начала стонать. Теперь вид ее рук на руле вызывал неприятные мурашки на затылке и больше спать совсем не хотелось.

Глава 23

Дни шли к субботе, когда должна была приехать некто Лариса. Вера старательно вытаскивала Сашу к себе на кухню, и они бесконечно что-то готовили.

— А Лариса — это друг семьи?

Мысль об этой женщине не давала покоя. И то, что Данил так ее ждет, а она так к нему торопится, неприятно кололо. Она не хотела себе признаваться, но это было чувство откровенной ревности. Все же жить с ним нос к носу полтора месяца, переживать немало интимных моментов и спать каждую ночь в одной постели…

Какая же я жалкая…

Чувствовалось некоторое замешательство, которое Вера попыталась сразу скрыть.

— А Даня ничего не говорил?

Отрицательный кивок головы.

— Лариса — дочь Игоря. Когда мы с ним сошлись, у меня уже был Даня, а у него Лариса. Они практически ровесники.

— Аааа, — протянула в ответ Саша.

— Она своеобразная, с ней, наверное, может спокойно общаться только Данил. Даже Игорь не может с ней совладать.

…И это еще не лучше. Наверное, надо опять сослаться на самочувствие и спрятаться в спальне. Пусть они тут сами.

Ужин накрыт. Вера идет в кабинет звать мужчин за стол.

Сегодня меню Вера предложила оставить Саше, и горячее готовила она тоже сама. К счастью, оно удалось, и лучшим комплементом стала просьба о добавке от обоих мужчин. Бытовые разговоры и приятная атмосфера помогли девушке немного расслабиться. Грейс, как всегда, ошивается рядом. На ней красуется ярко-розовый ошейник, что вызывало улыбку каждый раз. Неожиданно собака вскочила и оглушительно залаяла