«Вот еще! Кретин противный! Недаром от него Ленка шарахалась! Нет, все-таки Ленка людей чувствует, хоть и дурочка…»

Марк придержал за локоть рванувшую было через дорогу на красный цвет подругу, и Наташа чуть смягчилась.

И что она так дергается? Подумаешь, банкирский сынок! Смотреть не на что. А у нее Марк есть. И вообще…

* * *

— Нет, ты только вообрази себе! У этого банкирского сыночка — девчонка! Представляешь? Девчонка!

Взволнованная Кудрявцева согнала с кресла нахального Умку и с размаху плюхнулась на его место.

Слегка опешившая от ее последней реплики Лена, не смогла сдержать невольной улыбки: первый раз в жизни подруга забыла о своем наряде. Надо же, даже не подумала, что на ее драгоценный костюмчик может попасть собачья шерсть. Крепко же ее достал Гончаров!

Умка укоризненно покосился на бездеятельную хозяйку, не защитившую его интересы и, покряхтывая, с большим трудом втиснулся под соседнее кресло.

С громкоголосой Наташкой он связываться не решился. От ее воплей у него всегда закладывало уши. Еще с тех пор, как Наташка была маленькой.

Марк потрепал мрачного пса по мощному загривку. Сел рядом с ним прямо на палас и озадаченно прикусил нижнюю губу.

Юноша был обеспокоен. Ему нужно было выполнить просьбу Игоря, но он представления не имел, каким образом это лучше сделать. Может, лучше дождаться ухода Наташки?

Он посмотрел на Кудрявцеву и невольно усмехнулся: она давно забыла о его присутствии. Марк сейчас занимал ее внимание не больше, чем мебель.

— Нет, ты представляешь, этот идиот две недели подряд дегустировал морскую водичку! — кипела Наташка.

— Что? — удивилась Лена.

Раскрасневшаяся Кудрявцева отбросила со лба густую золотистую челку. Смерила подругу сердитым взглядом и нетерпеливо пояснила:

— Ну, нырял, дуреха! Поняла, нет? На улице меньше десяти градусов, а ему, видите ли, за мидиями приспичило! И летом за ними таскался, так мало ему показалось — и сейчас понесло! Кретин, тоже мне!

Лена вспыхнула и беспомощно посмотрела на подругу.

— Откуда я знаю? — синхронно перевела она. — Да его собственная мать сказала. Сегодня. Вон хоть у Марка спроси!

Наташка раздраженно стукнула кулаком по деревянному подлокотнику кресла:

— Отгадай, зачем? Ну? Зачем этот болван гробил себя?

Лена безмолвно пожевала губами, но промолчала. Довольная ее реакцией Наташа ядовито воскликнула:

— Денежки ему понадобились! Нет, ты слышишь? Родительские грошики мальчику не подошли, ему собственных захотелось! Те, наверное, не так пахнут! Самостоятельный, блин…

Лена побледнела и медленно опустилась на диван. У нее вдруг закружилась голова. Девочке показалось, что лицо подруги задрожало и уплыло куда-то в сторону.

— Летом… — еле слышно прошелестела она. — Летом он тоже на мидиях деньги зарабатывал?

Марк, обеспокоенный ее состоянием, вскочил на ноги; Умка встревожено приподнял тяжелую голову; а упоенная собственными переживаниями Наташка ничего не замечала.

— Ну да! — негодующе закричала она. — Я же тебе битый час об этом твержу! И летом! Но летом — ладно. А вот сейчас!!!

Лена потерла пальцами пылающие виски и пробормотала:

— Действительно. Сейчас-то зачем?

— Ну ты сегодня даешь, — разозлилась Наташка. — Доходит, как до жирафа какого! Говорю же тебе — девчонка у него. Подарок ему вдруг срочно понадобился. Требовательная она у него очень, понимаешь?

— К-какой подарок?

Марк не выдержал. Он подошел к Наташке и сердито толкнул ее в спину. Она недоуменно обернулась. Марк выразительно покрутил пальцем у виска:

— Ты что, совсем свихнулась? Или ослепла? Кроме себя никого не видишь, да?

— Не поняла, — растерялась девочка. — Ты о чем?

— Да ты глазки протри как следует и на Ленку посмотри!

— И что?

Наташка нехотя развернулась к подруге и пожала плечами. Вид у Ленки был максимально рассеянный. Девочке вдруг на секунду показалось, что она просто забыла об их с Марком присутствии. Накручивала на пальцы свои кудряшки и завороженно пялилась в совершенно темное окно.

— Эй! — окликнула Наташа ее. — Ты что, заснула?

— Да нет, — Лена, явно думая о своем, продолжала терзать собственные волосы. — Просто пытаюсь понять, что ему сейчас-то на море понадобилось?

— Ты что, оглохла? — с иронией поинтересовалась Наташка. — Или срочно отупела?

А так как Лена не обратила на ее реплику ни малейшего внимания, она раздраженно повторила:

— Говорю же: своей мымре подарочек купить решил! Причем, срочно. Дошло, нет? Подарок! Ради него гробился! Скажешь, не кретин? И наверняка бы на дерьмо потратился…

— Ну, хватит! — неожиданно грубо оборвал ее Марк.

Это было настолько не похоже на него, что заставило Наташку второй раз за сегодняшний день приоткрыть от изумления рот, — а это было рекордом! — и пробило даже Ленину заторможенность.

— Хватит! — решительно повторил Марк.

Он подошел к Лене. Вытащил из кармана крохотный сверточек и протянул ей:

— Это тебе. От Игоря. Ко дню рождения. Он очень сожалеет, что не может передать сам. Ему так этого хотелось…

Пораженные девочки немо смотрели на него. Марк смягчился:

— Завтра же второе ноября?

Подруги дружно кивнули.

— Тебе исполнится пятнадцать?

Опять последовал молчаливый кивок.

— Ну вот. Значит, Игорь все-таки успел. А цветы он хочет подарить тебе сам. Когда выздоровеет.

Глаза Лены стали огромными и подозрительно заблестели. Наташка громко икнула и потрясенно уставилась на ближайшую подругу детства. Марк, прекрасно знавший от Кудрявцевой историю с перстеньком, еле заметно улыбнулся и спокойно сказал:

— Может, ты посмотришь, из-за чего Гончаров так спешил? Или согласишься с Наташкой, что это дерьмо?

Лена вздрогнула и взяла из его рук подарок. А вот развернуть не смогла — слишком дрожали руки. После того, как она второй раз уронила несчастный пакетик на пол, Наташка не выдержала и отобрала его у подруги:

— Дай я! Безрукая! Ничего сама не можешь!

Она быстро разорвала нарядную, блестящую бумагу и осторожно извлекла из нее крохотную пластмассовую коробочку. Задумчиво посмотрела на Лену и открыла ее: там лежал прекрасно знакомый ей перстенек.

— Ничего себе, — ошеломленно пробормотала Наташа, во все глаза рассматривая подругу. — Скромница ты наша. Тише воды, ниже травы…

— Я… я… я не могу принять это! — Лена резко отвернулась к окну, и ее плечи задрожали. — Это… это слишком дорогой подарок! Я получила за это кольцо восемьдесят долларов! Восемьдесят! Почти четыреста гривен!