— Ду-ура, — проблеяла Наташка. — Какая же я дура…

И вдруг громко, взахлеб заплакала. Марк растерянно застыл посреди комнаты, не зная, к кому бросаться в первую очередь и невольно радуясь, что Лениной матери не было дома. Она практически сразу же после их прихода вместе с Димкой ушла к Кудрявцевым.

«Дурдом», — подумал Марк Борщевский и поднял с паласа выроненную рыдавшей Наташкой крошечную коробочку.

Наташин плач, постепенно затихая, все больше напоминал жалобное, чуть ли не щенячье поскуливание. Задремавший Умка недоверчиво приподнял голову и с великим подозрением уставился на вечную нарушительницу его покоя в этом доме.

— Кошмар, — Наташа промакнула кончиком рукава покрасневшие глаза. — Нет, как ты могла, а?!

Но Лена на этот крик души даже не обернулась, а ее плечи все так же продолжали вздрагивать. Наташа некоторое время молча рассматривала подругу, затем гневно выкрикнула:

— Это же твой азиат, так?!

Кудрявая голова еле заметно кивнула.

— Почему же ты ничего мне раньше не сказала?!

Лена снова ничего не ответила, и Наташа, все больше приходя в себя, привычно расшифровала молчание подруги:

— Поссорились, да? А из-за чего?

— Не спрашивай, — глухо донеслось от окна.

— Вот еще! — возмутилась Наташка.

Она хлопотливо уничтожила остатки слез. Вытащила из сумочки пудреницу и привела лицо в порядок. Потом нашла глазами молчаливо наблюдавшего за подругами Марка и протянула руку, требуя у него коробочку.

Марк не спорил. Улыбнулся и отдал. Наташа заглянула в нее и тяжело вздохнула. Захлопнула крышку. Подошла к подруге и положила на подоконник подарок Игоря. И сердито буркнула:

— Ну ладно, что было, то было. Наплевали и забыли. Скажи лучше, почему ты сейчас не хочешь взять у него кольцо? Ты же так ревела, когда с ним расставалась!

— Ты что, действительно дурочка или притворяешься? — сжала кулаки Лена.

— Пусть я — идиотка. Но объясни.

— Оно слишком дорого стоит, понимаешь? Я не могу принять его!

— Нет, — вдруг холодно произнес Марк.

Девочки растерянно переглянулись, и Наташа заботливо протянула подруге бумажную салфетку.

— Почему — «нет»? Что — «нет»? — непонимающе спросила она.

Марк подошел к девочкам. Заставил Наташу отойти в сторону. В упор посмотрел на Лену и повторил:

— Нет.

— Я не понимаю, — еле слышно выдохнула она.

— Игорь просил тебе передать: для него это кольцо денег не стоило. Ни копейки.

— К-как?

— Так. Горы мидий — да. И клочка здоровья. Но не денег. А на мидии он потратил лишь свое свободное время. СВОЕ. Ты хорошо поняла?

Лена ошеломленно кивнула.

— Возьми перстень!

Девочка завороженно надела колечко на палец, и ее дрожащие губы тронула невольная улыбка.

— Ты рада, что оно к тебе вернулось?

— Да.

— Ни слова больше о деньгах, согласна?

— Да.

Наташка, стоявшая за спиной Марка, тихо ахнула и прошептала:

— Ничего себе… Ну и фрукт же этот Гончаров. Действительно, азиат. Нет, иезуит!

И девочка совершенно новыми глазами посмотрела на Марка. Она в этот момент даже о его небольшом росточке забыла!

Марк смотрелся мужчиной.

И был им.

В ее глазах.

По крайней мере, сегодня.

Лена тяжело вздохнула и открыто посмотрела на одноклассника:

— Ты знаешь…

— Да?

— Я его очень обидела…

— Он простил, ты же видишь.

Лена помолчала и вдруг решительно пошла к вешалке. А надев куртку, обернулась к друзьям:

— Вы меня к нему проводите?

— Конечно, — переглянувшись, дружно воскликнули они, а из-под кресла начал поспешно выбираться Умка.

Морда у него была до того непреклонной, что никто из друзей возражать просто напросто не решился.

* * *

Дверь ребятам опять открыла мама Игоря, и Наташке вдруг показалось: она совсем не удивилась их возвращению. И еще показалось: она сразу же поняла, кто такая Лена.

«А может, — неожиданно для себя подумала девочка, — именно так в ее представлении и ДОЛЖНА выглядеть подруга сына».

Впервые в жизни Наташа Кудрявцева не чувствовала себя центром Вселенной и восприняла это на удивление спокойно. Она молча смотрела, как мать Игоря невозмутимо приняла из рук ее дрожащей подружки дешевенькую куртку из голубой плащевки и рукой указала Лене на лестницу.

А когда за Леной где-то наверху, куда Наташа так и не попала сегодня, захлопнулась дверь, в холл вышел высокий, смуглый, уже седой мужчина.

«Отец», — поняла девочка.

Он приобнял жену за плечи и ласково спросил:

— Все в порядке?

Мать Игоря кивнула; Марк осторожно потянул притихшую, растерянную Наташку к выходу; а из-за их спин в холл важно вошел Умка.

Пес спокойно обнюхал пораженных его внезапным появлением хозяев дома. Удовлетворенно кивнул и тяжело улегся у подножия лестницы.

— Умка! — представил собаку, утягивая подругу в темноту осеннего крымского вечера Марк.

И старшие Гончаровы, прощаясь с ними, подняли руки.

А Лена в это время уже сидела рядом с Игорем. Они ни слова еще не сказали друг другу. Просто смотрели друг на друга и молчали.

КОНЕЦ