стала терять свою прозрачность, обретая все более явственные контуры и очертания. Рассеивая надвигающуюся мглу, на стенах загорелись, свернутые в кольца, корни Светящегося дерева. Их мягкий, теплый свет сразу сделал комнату очень уютной.

Пурвис, сославшись на усталость, удалился в свою комнату. Традин, ставший после сообщения Риги хмурым и необщительным, устроился в кресле и мрачно наблюдал как жена убирает со стола остатки скромного угощения. Флафин, набираясь решимости для разговора с родителями, глубокомысленно молчал. Он изо всех сил старался подобрать аргументы, которые могли бы убедить папу и маму разрешить Лизе и Воробью пожить в их доме. Общий разговор явно не клеился.

Вдруг тишину нарушили чьи-то шаги и громкие голоса, быстро приближающиеся к «кубику». Гости и обитатели дома замерли, боясь пошевелиться.

– Мэзина, быстро, маскируемся, – тихо сказал Традин, и уютная комната мгновенно превратилась в убогую ночлежку.

Едва Мэзина нажала на переключатель, как раздался требовательный стук в дверь.

– Окружай дом с той стороны! – прокричал кто-то за дверью, и ребята испугано переглянулись.

Не успели хозяева открыть дверь, как она слетела с петель, не сдержав натиска мощных ударов с внешней стороны. В ту же секунду в комнату ворвались несколько человек в черных шлемах, вооруженные Смертоносными жезлами.

– В чем дело? – бледнея и закрывая собой жену, дрогнувшим голосом воскликнул Традин.

– Вот они! – кивая в сторону Лизы и Воробья, холодно сказал один из воинов.

Двое других тут же подскочили к ребятам, и крепко схватив за запястья, выволокли их из-за стола.

На шум из соседней комнаты выбежала сначала Дийна, а за ней и Пурвис. Воины Сарапа, безжалостно скрутили их, не обращая внимания на жалобные крики девочки.

Традин, кинувшийся на выручку своим детям, был быстро обезврежен резким ударом в живот, от которого он, согнувшись пополам, упал на пол. Растерянная физиономия Флафина, стала такой же серой как и шерсть сидящего на его плече Помпона. Не успел мальчик ничего предпринять, как один из воинов схватил его за шкирку и вытащив на середину комнаты, поставив рядом с Лизой и Воробьем.

Все случилось так быстро, что никто ничего толком не понял. Ощущая лишь боль и страх, ребята в смятении смотрели на командира воинов, отдающего короткие приказы. Из прорезей шлема сверкали черные глаза, а палец упирался в кнопку включения Смертоносного жезла.

– Их тут много, – отрывисто сказал командир ни к кому конкретно не обращаясь, и ребята поняли, что он, очевидно, докладывает обстановку, используя невидимое средство связи. – Всех брать? Они что, все ее родственники? Сколько их? Два мальчика и две девочки, – продолжал он разговор с невидимым собеседником. – Как отбой? Что? Связь прервалась? Всем отбой! Операция отменяется, – смачно сплюнул он на пол и, подойдя к Пурвису, которого удерживали два его подчиненных, наотмашь ударил того по лицу. – А это за то, что у вас портрет Великого Звездного Захватчика Сарапа на стене криво висит. Все, уходим, – резко приказал он.

Воины, беспрекословно подчиняясь этому распоряжению, отпустили своих жертв и стремительно покинули дом.

На секунду все замерли, не веря, что все благополучно закончилось, и они остались живы. Гортанный крик одного из воинов, приказывающий окружившим дом покинуть свои позиции, послужил сигналом, по которому Мэзина кинулась к дочери и мужу.

– Что? Что это было? Кого они искали? – кричала она, заливаясь слезами и обнимая Дийну. – Что им было надо? Кто-нибудь знает?

– Да что же это такое! Беспредел! – трясущимися руками гладя по голове ревущую дочку, бормотал Традин.

– Ох, ох, никогда, никогда еще я не подвергался таким жутким пыткам и унижениям, – жалобно стенал Помпон.

К счастью, физически наставник нисколько не пострадал, но его моральное состояние оставляло желать лучшего. Помпон весь дрожал от перенесенных треволнений, отчего его длинная шерстка колыхалась и отчаянно щекотала Флафину шею. Мальчик, который не переносил щекотки, нервно засмеялся.

– Ты чего смеешься? – повернувшись к сыну, резко спросил Традин. – Твоего отца и брата только что избили, а тебе это кажется смешным?

– Нет, папа, ну что ты! – с болью в голосе воскликнул Флафин. – Эх, если бы у меня была Колоссальная сила, уж я бы им тогда показал, – чуть не плача пробормотал он, нагибаясь и собирая с пола осколки стекла от разбитой дверцы шкафа.

– Перестань фантазировать! – нервно откликнулся Традин. – О какой силе ты говоришь?! В твоем возрасте пора уже перестать верить в эти сказки. Это легенда! Предложи лучше что-нибудь более дельное.

– Выпить чашку молока Сливочного дерева и попарить ноги. Вот самая здравая мысль на сегодняшний вечер, – тихо подсказал ученику Помпон. – И всех посторонних из дома – вон! Вон, вон! Мы – в стрессе! – добавил он, злобно сверкнув глазами в сторону Лизы и Воробья.

Сильный порыв ветра внезапно ворвался в дом и под его напором со стены упал портрет Великого Звездного Захватчика Сарапа. Флафин внезапно вздрогнул и неожиданно выпалил:

– Папа, мама, а можно Лиза и Воробей поживут у нас?

Эта невинная фраза вызвала шквал негодования у Традина. Все его сомнения и подозрения относительно ребят, тотчас вылились в бурный поток обвинений.

– Ни в коем случае! Это они виноваты, что в наш дом ворвались эти подонки! Пока их не было, у нас все было в порядке! Я запрещаю им не то что жить под моей крышей, но даже переступать порог моего дома. Слышишь! Запрещаю!

Лизу и Воробья слова Традина очень огорчили. Но если Воробью было понятно, отчего так взбеленился Традин, то Лиза, не слышавшая его разговора с Ригой, пребывала в полном недоумении. Девочка с трудом переносила конфликты и ссоры, и всегда предпочитала первой покидать поле боя. Вот и сейчас она побежала к выходу, избегая смотреть на раскрасневшегося от гнева Традина.

– Спасибо за суп, – пробормотала она, торопливо исчезая в темном дверном проеме.

– Извините, если что не так, – пожимая плечами, произнес Воробей, перескакивая через лежащую на полу дверь и направляясь следом за Лизой.

На прощание он подмигнул Флафину, который, судя по его остановившемуся взгляду, снова прислушивался к подсказкам двух своих разных сердец. Похоже, для Флафина такой столбняк был обязательным ритуалом, без которого он не мог принять решение.

Едва за ребятами захлопнулась дверь, как Флафин очнулся.

– Я ухожу с ними, – решительно заявил он.

– Никуда ты не пойдешь! Не смей! – закричал Традин так, что стены дома содрогнулись.

Но Флафин уже уверенно шел к двери, не обращая внимания на настойчивый шепот Помпона, пытавшегося вразумить своего подопечного.

– Вернись немедленно! – гневно кричал Традин.

Но Флафин, решивший первый раз в жизни ослушаться родителей, даже не оглянулся на его окрик. Выйдя из родного