– Наша пропажа нашлась. Проходи, чего толчешься на пороге? Садись. Рассказывай, что там в «Трех соснах» приключилось. Да во всех красках. Мне знать надо. Груздь, ты давай иди. Мы с тобой потом продолжим.

Доклад высокому начальству много времени не занял. Что Розов мог такого рассказать, что они не знали? Большую часть времени он прятался под столом, потом прикидывался трупом. Но Рубин слушал парня с большим вниманием. В особенности его заинтересовал тот факт, что Розов в «Трех соснах» не видел ни одного часовщика старше рядового.

– Молодец, парень. Это ты молодец. Ты теперь для нас очень ценный кадр. Единственный свидетель…

⁂

– Теперь нам есть что предъявить Черномору в качестве доказательства, – сказал Тараканов, после того как выслушал подробный доклад Сергея Рубина.

– У нас на руках живой свидетель, который докажет, что это не просто самодеятельность рядовых часовщиков, а хорошо спланированная акция Шамана. То, что в кабаке не было часовщиков перед началом операции, красноречиво обо всем говорит, – согласился Рубин.

– Когда ждать ответ от Рассказова? – спросил Тараканов.

– Думаю, что через пару дней все встанет на свои места.

– Ты мне с этого Розова глаз не спускай. Приставь к нему охрану. В город его не выпускай, – приказал Тараканов. – Сейчас это самый ценный для нас человек. Жаль, что Хромой ушел, – вздохнул он.

– Куда?

– Он пошел спросить у Шамана, почто тот устроил такой беспредел. И на улицу с завода не вышел. Так что, думаю, мы его больше не увидим. Часовщики сработали топорно. Надо было сразу валить Хромого и каждый труп проверить на предмет дыхания. Но они чересчур самонадеянно отнеслись к делу или решили устроить акцию устрашения. Потом, видно, опомнились.

– Удалось узнать, кто напал на торговый караван? – спросил Рубин.

– Я подозреваю Шамана. Часовщик прознал, что Черномор отправил нам груз и решил нанести удар. Хотя, может быть, и масловцы. Опять же Костыль прознал, что Рассказов решил разместить у нас заказы на дешевый аналог «Живицы», и решил пресечь это начинание в корне. Если мы наладим производство «Живицы», то наше положение в Угличе заметно усилится. Мы сможем диктовать свои условия другим группировкам и в конце концов проглотим их. Именно к этому стремится Черномор. К единоначалию в городе. Но груз мы не получили.

– Черномор вне себя от ярости. Он во всем винит в том числе и нас, что не встретили вовремя, не обеспечили безопасность на своем участке, – сообщил Рубин.

– Так он же до нас не доехал, – удивился Тараканов.

– В том-то и дело. Ампулы с «живицей» пропали. Там были образцы и формулы. По ним мы должны были наладить производство. Надеюсь, что в руки грабителей они не попали.

– Так что надо искать. Я уверен, что ампулы недалеко где-то. Кто-то из охранников выжил и унес их с собой. Наша задача их найти, пока они не попали в чужие руки. Уверен, что Шаман уже рыщет по городу, – сказал Тараканов.

– Слушай, тут информация одна есть. Вроде пару дней назад чужак в город пришел. Больной какой-то. Его раньше у нас не видели. Дело было вечером. Он забрел на территорию Пролетарского района… Больше его никто не видел, – неожиданно вспомнил Рубин.

– Что за чужак? Откуда информация? – насторожился Тараканов.

– Так парнишка из пролетарских сказал. Он все время среди наших трется. Чистик его зовут. Он сам видел этого мужика. Кто такой, я не знаю.

– В Пролетарском сейчас за главного Археолог? Пора бы им напомнить, кто в этом городе хозяин. Снаряжай своих ребят. Прокатитесь до Пролетарского, наделайте шуму. Надо этого Археолога припугнуть. Если у него спасшийся охранник с ампулами, пусть сдает по описи. Потребуется – стреляйте.

И Тараканов облегченно откинулся на спинку кресла.

Рубин поднялся из-за стола и направился к выходу.

Тараканов проводил его взглядом. Думал ли он до войны, что будет когда-нибудь иметь дело с такой швалью? Он служил в прокуратуре, потом ушел в отставку и занимался частной адвокатской практикой. Работал с крупными промышленными предприятиями. В городе их было немного. Но беспорочная репутация Тараканова сделала его незаменимым. Он представлял интересы часового завода в арбитраже, имел дело со всеми крупными шишками в городе. Представлял интересы московских тузов в городе. И тогда и помыслить не мог, что ему придется работать с уголовниками и другим человеческим отребьем.

В то время Рубин занимался коммерцией в Ярославле, ходил под одним из местных криминальных авторитетов, а затем прибился к людям Черномора. В военную пору коммерция приспосабливалась под новые реалии. Мир изменился, произошел новый передел власти, многие из прежних криминальных тузов не дожили до сегодняшнего дня. А Рубин выжил, переехал в Углич. И продержится дольше. Умел он приспособиться и выжить в любых условиях. Не станет артельщиков и Тараканова, Рубин все равно удержится на плаву. Характер у него такой.

Часовщики заявились в Пролетарский к вечеру второго дня. Они приехали на трех машинах и остановились возле баррикады, которую воздвигли люди Археолога, преграждая доступ на внутреннюю территорию района. Из машины выпрыгнули двое бойцов с автоматами, а вслед за ними появился Федор Лихачев, которого все звали Лихо. Столбов видел его, когда приезжал разговаривать с Шаманом. Лихо был одним из бригадиров часовщиков, и его появление в Пролетарском ничего хорошего местным не обещало. Похоже, часовщики все-таки каким-то образом пронюхали про беглого охранника и теперь приехали за ним. Скорее, конечно, не за ним, а за черной коробочкой с неизвестными ампулами, которые Долгов спас из купеческого каравана.

Потешкин справился с поставленной задачей и после быстрого обыска придомной территории старосты обнаружил нычку в дровянике. Не сильно-то ее Долгов и прятал. Видно, от усталости и поднявшейся температуры не отдавал себе отчет, куда пихает сокровище. Сунул в первое попавшееся место, которое показалось укромным. Думал, переночует, а утром заберет. Но вышло по-другому.

Семен Раух дежурил на баррикадах, когда заявились часовщики. Он встретил Лихо, который нагло потребовал, чтобы через минуту перед ним появился Археолог, иначе они тут все по бревнышку разнесут. Семен решил ситуацию не усугублять и отправил за командиром Корсара, который состроил недовольную физиономию, мол, чего это за хрены с горы к ним припожаловали, но все же отправился на поиски Столбова. В штабе его не было. Уханов услышал о появлении часовщиков, бросил на ходу, что Археолога можно застать у старосты Андронова, он вроде туда направлялся, и тут же сам засобирался к баррикадам.

Корсар действительно нашел Археолога у Андронова. Тот сидел в комнате за большим столом напротив незнакомого, болезненного парня. Парень держал в руках большой граненый стакан с чаем и пил, прихлебывая. При появлении Корсара он напрягся, замер, ожидая подлянки.

– Командир, у нас тут проблема нарисовалась.