седалищный нерв, ничего страшного. Все пройдет. Хорошо, если так. Ребенок – это большая ответственность. Но когда парень стягивает с тебя одежду, об этом почему-то не думаешь. Интересно, увижу ли я когда-нибудь Питера, а если увижу, то что скажу. А может, мы с ним больше никогда не встретимся. Но ничего, у меня есть парень. Его зовут Джейкоб, и он любит меня так, как еще ни один мальчишка не любил девчонку. Он сам мне об этом сказал.

Ноэль

Я ввел адрес отца в телефон, и мы с Рейчел двинулись в путь.

Дорога от Скоттсдейла до Месы заняла всего четверть часа. К счастью, была суббота, в любой другой день мы бы встали в пробке. Мы поехали на юг по трассе 101, потом свернули на US 60, по которой двинулись на восток до съезда на южную Гилберт-роуд, потом на север по Гилберту до Бродвей-роуд. Cвернули на восток, чуть-чуть проехали и оказались на Двадцать пятой улице, далее один квартал на юг до Калипсо-авеню, и вот мы уже доехали до района, где жил отец.

Это был простенький пригород для среднего класса с небольшими домиками. Я увидел нужный номер, выведенный на бордюре черной и белой краской – 2412.

Дом оказался одним из самых старых – бледно-желтый оштукатуренный одноэтажный дом с гаражом на две машины и терракотовой черепичной крышей. Незамысловатый дворик усыпан красными вулканическими камнями, в центре – небольшой сад кактусов. Возле главного входа высился большой глиняный горшок с лимонным деревцем, который никак не вязался с рождественским венком на двери. Я подъехал к бордюру и остановился.

– Вот мы и на месте, – объявил я.

– Здесь мило, – сказала Рейчел. – Простенько так.

Я взглянул на нее.

– Что думаешь? Готова с ним встретиться?

– Думаю, мне не стоит идти с тобой. Я, конечно, пойду, если хочешь, но это важный для тебя момент. Своим присутствием я могу все испортить.

Я на секунду задумался и решил.

– Наверное, ты права. Если все будет хорошо, я тебя позову.

– Удачи, – пожелала мне Рейчел. – Я помолюсь за тебя.

Я вышел из машины и направился к двери, ища по дороге хоть какие-то признаки жизни. На крыльце лежал свернутый выпуск газеты «Аризона репаблик».

Я нажал на звонок, в доме залаяла собака. Вернее, затявкала собачонка.

Послышались шаги, и дверь отворилась. На пороге появилась высокая, худая женщина с небольшой проседью в волосах.

– Чем могу помочь? – дружелюбно поинтересовалась она.

– Я ищу Скотта Черчера.

– Скотта нет дома. Ему что-нибудь передать?

– Не знаете, когда он вернется?

Она на мгновение задержала на мне взгляд и спросила:

– Вы Джейкоб?

Я удивленно посмотрел на нее.

– Откуда вы знаете?

– Вы со Скоттом похожи. Войдете?

– Спасибо, но я не один. Когда он приедет?

– Он сегодня в Тусоне, вернется завтра днем. Заедете завтра?

– Конечно, – ответил я.

– Я ему передам. Во сколько вы завтра приедете?

– А во сколько он точно вернется?

– В три. Но если узнает, что вы здесь, приедет пораньше.

– В три подойдет, – уверил я ее. – Буду к этому времени.

– Может, оставите номер телефона?

– Нет.

– Ладно, – любезно согласилась она. – Тогда до завтра.

Не успел я отойти, как она окликнула меня:

– Джейкоб.

– Что? – повернулся я.

– Спасибо, что приехали. Он будет очень рад увидеть вас.

Я слегка кивнул и вернулся к машине.

Глава двадцатая

30 июля 1986 г.

Дорогой Дневник!

Я не ездила на родео. И Черчеры тут ни при чем. Позвонил отец, спросил, идем ли мы куда 24-го. Когда Скотт сказал, что мы собираемся на родео, отец запретил мне ехать, потому что на празднике будет много людей из Логана. Не думаю, что родители заботятся обо мне. Их волнует только то, что скажут соседи, с которыми они ходят в церковь. Я как-то читала в Библии: они подобны гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых. Это как раз про моих родителей. Вся их жизнь – сплошной обман. Я бы лучше жила честной жизнью, чем восхитительной ложью. К тому же никто не радуется за тех, у кого все всегда хорошо. На них злятся, потому что, скрываясь за масками, они причиняют боль.

Я все больше времени провожу в обнимку с маленьким Джейкобом. Мы с ним приятели. Чарльза я тоже люблю, но с ним мы не так близки, как с Джейкобом. Раньше он любил, когда я ему читала, а теперь читает себе сам. Мне кажется, он злится на меня, потому что хочет быть с матерью, но с тех пор, как я здесь, она перестала уделять мальчикам внимание. Может, она просто устала и теперь наслаждается свободой. Мама прислала письмо. Пока не читала.

Ноэль

Я сел в машину. Рейчел нетерпеливо посмотрела на меня.

– Видел его?

– Нет. Он в Тусоне. Вернется завтра после обеда.

– Приедем завтра?

Я завел двигатель.

– Да. – Я вывернул на дорогу, торопясь поскорее уехать от этого дома.

Я молчал, минут через пять Рейчел спросила:

– Ты в порядке?

– Не знаю, – ответил я, продолжая глядеть вперед.

– Мы едем обратно в отель?

Я посмотрел на нее.

– Да. Если только ты не хочешь поехать куда-нибудь еще.

– Не хочу. Может, прогуляемся, когда вернемся?

Я ответил не сразу.

– Посмотрим.

Через двадцать минут мы уже были на месте. Пока я вылезал из машины, парковщик уже открыл дверь Рейчел. Я отдал ему ключи.

– Такой чудесный вечер, – сказала Рейчел. – Так как насчет прогулки?

– Пытаешься отвлечь меня?

– Да.

– Ладно. – Я повернулся к парковщику, который уже садился в мою машину: – Где здесь можно погулять?

– Есть отличная тропа на Кэмелбэк, но сегодня уже поздно туда идти. А вот эта дорожка идет вокруг всего комплекса и проходит мимо сада кактусов. Отличный вариант.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Если пойдете на Кэмелбэк, захватите с собой побольше воды.

– Спасибо за совет.

Мы пошли по дорожке, которая привела нас к главному зданию отеля. По краям росли всевозможные виды кактусов и стояли огромные лиловые изгороди из бугенвиллеи. Все кругом утопало в зелени, но большая ее часть была покрыта колючками, что напомнило мне о тех женщинах, с которыми у меня были отношения в последнее время.

Рейчел не разговаривала, не смея нарушить мое молчание. Полсотни метров мы прошли в полной тишине, потом она снова спросила:

– Ты в порядке?

– Не понимаю, что со мной, – ответил я, не поднимая глаз. – Прости, у меня совсем нет настроения.

– Это нормально.