А посоветоваться не с кем. Не с Маркусом же – он хотя идобрый, но совершенно не слушает, что ему говоришь. С миссис Кардью Тренч –тоже нет, она с самого начала отнеслась к ней подозрительно. И не с миссисГамильтон Клиппс, которая исчезла в Киркуке. И не с доктором Ратбоуном.

Необходимо раздобыть денег. Или устроиться на работу. Налюбую работу – смотреть за детьми, клеить марки на конверты, прислуживать вресторане… Иначе ее отведут к консулу и отправят обратно в Англию, и онаникогда уже больше не увидится с Эдвардом…

На этом месте, сморенная эмоциональными перегрузками,Виктория заснула.

Проснулась она несколько часов спустя и, решив, что семь бед– один ответ, спустилась в ресторан, где заказала себе чуть не все, чтозначилось в далеко не скудном меню. После ужина она почувствовала себя немножкоэдаким сытым удавом, но безусловно лучше, чем до.

«Нечего нервничать, – сказала себе Виктория. – Лучшеотложить все до завтра. Может, что-нибудь и подвернется, или меня осенит, иливдруг Эдвард объявится».

Перед сном она вышла подышать на террасу над рекой.Поскольку погода, по представлениям жителей Багдада, была почти арктическая,больше никого на террасе не было, только у перил в отдалении стоял одинофициант и смотрел на воду. Завидев Викторию, он виновато спохватился и убежалв кухню через заднюю дверь.

Но для Виктории, только что приехавшей из Англии, это быланормальная летняя ночь, слегка пробирающая холодком, и она, словнозачарованная, смотрела на серебрящиеся под луной воды Тигра и по-восточномутаинственный темный противоположный берег.

– Как бы то ни было, а все-таки я здесь, – вслух сказала онасебе, приободрившись. – Ничего, устроюсь. Что-нибудь да обязательноподвернется.

С этим символом веры мистера Микобера[82] на устах Викторияпреспокойно отправилась спать, а официант тихонько вышел обратно на террасу ивозобновил занятие, которое вынужден был прервать при ее появлении, а именно:снова принялся привязывать к перилам узловатую веревку, достающую до самойводы.

Немного погодя из темноты к нему подошел еще один человек.Официант тихо спросил голосом мистера Дэйкина:

– Ну, как? Все в порядке?

– Да, сэр, ничего подозрительного.

Сделав свое дело, мистер Дэйкин отошел в тень, снял белуюофициантскую куртку, снова облачившись в свой синий полосатый пиджачок,прошелся неспешно вдоль террасы и остановился на самом краю, у лестницы,ведущей с улицы.

– Вечера стали прямо морозные, – обратился к нему Кросби,выйдя из бара и встав с ним рядом. – Хотя вы после Тегерана, наверно, не такчувствительны к холоду.

Они постояли бок о бок молча. Покурили. Вокруг не было нидуши, если говорить вполголоса, услышать их разговор никто не мог. Кросби тихоспросил:

– Кто эта девушка?

– Как будто бы племянница археолога Понсфута Джонса.

– А-а. Тогда еще ладно. Но прилететь на одном самолете сКрофтоном Ли…

– Разумеется, ничего не следует принимать на веру, – сказалмистер Дэйкин.

Они опять покурили в молчании. Кросби сказал:

– Вы действительно считаете, что здесь будет удобнее, чем впосольстве?

– Да.

– Несмотря на то, что там все взято под контроль ипроработано до мельчайших деталей?

– В Басре тоже было все детально проработано – ипровалилось.

– Да, я знаю. Кстати сказать, Салаха Гассана отравили.

– Естественно. В консульстве не было никаких попытокпроникновения?

– Похоже, что были. Какая-то потасовка, кто-то вытащилревольвер. – Он помолчал и добавил: – Ричард Бейкер разоружил этого человека.

– Ричард Бейкер?

– Не знаете его? Это…

– Знаю.

Дэйкин затянулся. И озабоченно сказал:

– Импровизация. Вот на что я теперь ставлю. Если, как выговорите, у нас там все взято под контроль, но наши проработки им известны, онилегко могут контроль у нас перехватить и обернуть в свою пользу. Они, я полагаю,Кармайкла даже близко к посольству не подпустят, а если он все же и проберется,то… – Дэйкин покачал головой. – А здесь только вы и я и Крофтон Ли знаем, чтопроисходит.

– Но им сообщат, что Крофтон Ли переехал из посольства сюда.

– Да, конечно. Это неизбежно. Однако, Кросби, какие бы шагиони ни предприняли в ответ на нашу импровизацию, их шаги тоже вынужденнымобразом будут импровизацией. Им придется в спешке принимать решения, в спешкеих осуществлять. И это уже будет их собственная игра, не нашими руками, таксказать. Заранее, за полгода, подсадить агента в «Тио» они не могли – об этойгостинице никогда до сих пор не заходила речь. Никому не приходило в головуназначить местом встречи какой-то отель «Тио».

Он посмотрел на часы.

– Пойду поднимусь к Крофтону Ли.

Дэйкин не успел постучаться, как дверь бесшумно открылась исэр Руперт впустил его к себе.

В комнате знаменитого путешественника горела только однанастольная лампа. Его кресло стояло рядом. Садясь, он тихонько вытащил револьвер,положил под рукой на стол. И тихо спросил:

– Ну что, Дэйкин? Думаете, он явится?

– Я думаю, да, сэр Руперт. – И, помолчав: – Вы ведь с нимникогда не встречались?

Путешественник отрицательно покачал головой:

– Нет. Сегодня надеюсь познакомиться. Этот молодой человек,Дэйкин, по-видимому, обладает редкой отвагой.

– Да, – ровным голосом ответил Дэйкин. – Он отважныйчеловек.

Тон его подразумевал, что это само собой очевидно, тут иговорить не о чем.

– Я имею в виду не только храбрость, – продолжал сэр Руперт.– Конечно, личная храбрость на войне – это великолепно. Но тут еще…

– Воображение? – подсказал Дэйкин.

– Вот именно. Способность верить в то, что видитсясовершенно невероятным. Рисковать жизнью, чтобы убедиться, что дурацкая басня –вовсе не басня. Для этого требуется черта характера, как правило, современноймолодежи несвойственная. Очень надеюсь, что он явится.

– Думаю, что явится, – повторил мистер Дэйкин.