— Владушка, это сова или филин?

— Откуда я знаю? Тебе что за дело?

— Так, интересно… Надо котов держать при себе, кстати.

К ноге Лиры немедленно прильнул пушистый теплый бок, и она подхватила на руки Агата. Конечно, неугомонный кот не мог не вертеть головой и не болтать по пути, но это было меньшим из зол. Влада свою Чару искала немного дольше.

* * *

— Волк сказал, что мы не пройдем мимо Сумеречных Владений, а как мы узнаем? — поинтересовалась Лира, скорее стремясь к самоуспокоению, чем желая услышать ответ.

— А вот как, — сухо откликнулась Влада, и резким движением руки указала вперед.

Синие огоньки погасли за ненадобностью, потому что в паре десятков шагов от девушек сверкало чистое золото. Оно не было ни жарким огнем, ни драгоценным металлом, оно летало над высокими воротами с кованой решеткой и взмахами сильных крыльев освещало территорию вокруг огромного поместья. Имя этому диву было Жар-Птица. Но даже в древнерусской легенде, выгравированной на медной табличке в китежском музее старины, под прекрасным золотым пером, она и вполовину не была так хороша, как наяву.

Клюв цвета пожара и глаза цвета горного хрусталя. Ничего совершеннее Лира и Влада не видели и вряд ли когда-нибудь увидят. Наверное, даже легендарный белогривый конь и в подметки не годится пернатой гордой красавице.

— Перун, помилуй! — ахнула Лира и сощурила глаза от яркого света. — Я и не думала, что она здесь все еще летает… Неужели бессмертная птичка?

— Представь себе.

Жар-Птица оказалась куда крупнее, чем представляла Лира, и крылья у нее были мощнее вороньих. Интересно, поет ли она или выдыхает пламя, как заморские драконы? Хотелось улыбнуться при этой мысли, но все внимание девушки сосредоточилось на прекрасной птице. А та тем временем затянула тонкую и красивую, но очень печальную мелодию.

— От таких песен аж плакать хочется, — посетовала Влада. — Ну что, идем дальше?

Лира красноречиво посмотрела на высокую ограду с наглухо запертыми воротами.

— Серьезно?

— Конт, хватит скалиться. Мы сейчас пустим через ограду котов, они нам замки и откроют.

— То есть, на поклон к Берендею не пойдем?

— Знамо дело пойдем! — вяло огрызнулась Влада. — Если нас схватят. Поэтому, будем действовать тихо и скромно.

— Ага, хорошо. А это как?

— Легенду про Берендеева сына не помнишь?

Лира упрямо наморщила нос и тихо вздохнула. Помнить детали — конек внимательной Евы, она не могла козырнуть этим полезным свойством. Но и выдавать свой изъян Владе не хотелось. Поэтому, посмотрев с полминуты на мягкую черную землю, освещенную сверху, Лира выпалила:

— Помню, конечно!

Вместо ответа Влада недоверчиво покосилась на нее, но промолчала.

Несколько минут они молча наблюдали за Жар-Птицей, которая кружила вокруг острых шпилей крыши особняка, и каждая из лазутчиц лихорадочно обдумывала дальнейшие действия. Лире отчаянно хотелось сделать все сразу и быстро: украсть молодильные яблоки, обменять их на волшебные кристаллы и вернуться в родной Китеж, чтобы победить антимагов. Влада же понимала, что любое из этих действий стоит огромных усилий и железного терпения.

Жар-Птица сделала последний круг, сорвала клювом с ветки золотое яблоко и резко спикировала к темным окнам замка. Яркий свет погас, Сумеречные Владения снова накрыла тьма.

— Давай чаропортируем, Владушка? — в голосе Лиры серебристо зазвенела нетерпеливая радость. — Я в горницу Берендея, ты — на конюшню. Уведешь коня белогривого, на нем с Жар-Птицей и уедем. До Неведомых Дорог быстро доберемся, а там проще…

Она не договорила, потому что Влада резко махнула рукой, призывая к молчанию.

— Я не умею общаться с конями, — ответила Лаврова злым шепотом. — Но лучше я отправлюсь к нему. Слыхала, что лошади темных ведьм без разговоров лягают копытами.

— Да ты что? — притворно удивилась Лира, приложив к груди озябшую ладонь.

— По голове, — подтвердила Влада. — Со всей дури.

— Значит, договорились! Встречаемся здесь.

С этими словами Лира почесала за ухом Агата, с любопытством крутившего головой в разные стороны, и с легким хлопком чаропортировала в горницу.

* * *

Горькое осознание несуразности собственной идеи накрыло Лиру сразу после того, как она очутилась в холодном и освещенном ярким светом помещении. Старинная мебель, диковинные украшения и ковры на полу — сердце вампирской усадьбы было обставлено подобающе. Но где же сам царь?

Жар-Птица находилась тут — она сидела в красивой и просторной золоченой клетке, презрительно глядя на девушку хрустальными глазами.

— Мяу! — зашевелился Агат. — Это мой ужин?

— Если ты птичку хоть когтем тронешь, то ужином станем мы сами, — ответила Лира как можно строже. — Ясно тебе, обормот?

— Ага, — кот зевнул. — Есть хочу. Птичку.

— Раз ты такая бестолочь мохнатая, придется птицу с клеткой забирать!

— Но Серый волк говорил… — начал, было кот.

Поздно!

Лира быстро пересекла комнату торопливыми шагами и схватила клетку.

Холодная позолота обожгла пальцы, жалобно мяукнул кот, а в следующий момент со всех сторон на Лиру обрушились лавина звуков. Размеренный тяжелый грохот, звонкие переливы тонкой музыки, глухие удары железа, и что-то еще, незамеченное, плохо уловимое. Оглушенная ведьма вцепилась в клетку и метнулась к выходу.

Мяукнув снова, Агат укусил ее за руку и спрыгнул на пол.

— Бежим!

И опять поздно!

За дверью раздался стремительно приближающийся топот, и ворвавшиеся мужчины в черных кафтанах мигом загородили выход. Один схватил за шкирку Агата, норовящего его укусить, еще двое скрутили Лиру, отобрали клетку и сорвали посох с ее пояса. Птица возмущенно захлопала крыльями от неподобающего обращения, а потом подняла красивую голову и послала несостоявшейся похитительнице мстительный взгляд.

Как и положено уважающей себя темной ведьме, Лира попыталась вывернуться, но ничего толкового не вышло — стражники сильнее скрестили руки за спиной и поволокли воровку прочь.

Они долго вели ее по извилистым каменным коридорам, где стены дышали холодом и отовсюду мерзко несло стылой затхлостью. Куда тащат — не в темницу ли? Хватит с нее тюрем! Лира попыталась проникнуть телепатическими чарами в мысли стражи, но не смогла сосредоточиться и оставила эту бесполезную затею в покое.

Ее привели в полукруглый тронный зал, такой же выстывший и темный, но, в отличии, от горницы, освещенный множеством свечей. На высоком троне гордо восседал черноволосый мужчина с короткой бородой — и в волосах, и в бороде запутались серебристые нити седины. Хоть он и был вампиром, время брало свое. Одет царь Берендей был в кафтан из темно-алого бархата, а может Лира плохо рассмотрела издалека.

Не успел никто ничего сказать, как два дюжих молодца втащили в зал Владу. Она яро вырывалась, шипела проклятья и угрожала схватившим ее стражникам всевозможными