Илья внимательно посмотрел на сделавших три шага вперед и оставшихся на месте. Н-да… Славь в строю осталось стоять примерно четверть от всего состава батальона. Оно и понятно – они служат матриарху, а о разладе между Славей и Ильей к этому моменту знали все, хотя официально ничего не объявлялось. Удивительно, что некоторые слави выбрали его, несмотря на это. В основном, конечно, остались те инопланетянки, кто написал рапорта об отношениях с его парнями. И еще Сфео и Стао, что приятно. Из мастер-ножей, как и ожидалось, шаг вперед не сделал никто, но их и было-то всего ничего. Землян в строю осталось примерно две трети. Вот такой результат, господин бывший комбат. Был у тебя батальон, осталась усиленная рота. Минус жена. Хотя о чем это он – матриарх, как известно, не разводится.

– Все определились? – спросил притихший строй Илья. – Тогда оставшиеся айда за мной. Наш челнок тот, что в цветах ленааа и стоящий рядом с ним.

Внутрь звездолета ленааа Илья попал впервые. Разница в подходах со славями, конечно, чувствуется. Коридоры «Острия правды» были освещены мягким, приглушенным светом, пол покрыт толстой мягкой ковровой дорожкой, овальные двери-люки утоплены в стены. Все какое-то скругленное, мало прямых углов, цвета темные.

Максимов уверенно вел Илью с симпантками по отсекам в предоставленную им каюту.

– Ничего, Илья, бывает, – ободряюще говорил он. – Я, конечно, старый холостяк, но в женщинах кое-что понимаю. Слишком она правильная, твоя Славя, обожает на все развешивать ярлыки, привыкла, чтобы ей брали под козырек. На том и погорела у себя дома – думала, если я матриарх, то мне все подчинятся, ослабила бдительность. Ну и получила предательство и восстание. То же и с тобой – решила, что любимый Илюша удобный муж и покладистый мальчик, которым она будет вертеть, как хочет. А ты ерепениться вздумал, характер показывать… Но ты не волнуйся – она девушка умная и работу над ошибками провести сможет. Все у вас наладится.

– А имперское командование? Оно же целиком за Славю, раз по ее просьбе меня за пару часов снимают с должности? – задал Илья наболевший вопрос.

– Было бы так, ты бы сейчас сидел у Слави под бочком и не петюкал. Никакого перевода к ленааа тебе бы Тихонов просто не одобрил. Имперское командование, оно всегда за русских. И ни за кого больше. Даже если иногда кажется, что это не так. Кроме того, Илья, тебе благодарны. Вот лично тебе, за то, что ты привел флот славей домой и вручил его императору, дав ему возможность играть в эти игры. Но лучше на эту тему не распространяться особо, у начальства свои соображения. Ладно, пришли. Хоромы не царские, но все же отдельная комната с мебелью и санблоком. Ленааа своих мужиков ценят и лелеют, а не няшат, это тебе не слави-королевны. Я уж убедился на своем опыте. Заходи, запирай дверь. Пока у нас время есть, успеем на пару с тобой по рюмашке хлопнуть за встречу. Заодно расскажу несколько историй про мое пребывание у леночек. Ты уже парень взрослый, тебе про это слышать можно… …Да кто там меня домогается? – Раздраженно посмотрел на экран коммуникатора Максимов. – Алло? …Да, понял.

– Слушай, странное что-то, – пожал плечами легат, посмотрев на Илью. – Пришел челнок от славей, в нем какая-то посылка для тебя. Сейчас ее проводят сюда.

– Кого проводят, посылку? – удивился Илья. – Как это?

– Сам не знаю. Увидим.

Долго ждать не пришлось. Вскоре раздался сигнал вызова, и перед открывшим дверь Ильей предстала одетая в имперскую форму Скада, уставившаяся сияющими от счастья глазами на парня. Парадный китель центуриона висел на ней мешковато, мужские брюки держались лишь на туго затянутом вокруг стройной талии ремне. В одной руке инопланетянка держала чемодан, в котором Илья хранил свои майки, трусы и носки, а в другой объемистый пакет.

– Ты… как это тут? – промямлил Илья, когда немного вышел из ступора.

– Меня освободила лично Славя, – сказала Скада. – Велела забрать мою одежду, вручила эту, дала пакет с твоими личными принадлежностями и чемодан. Потом посадила в челнок и сказала мне: возвращаю Илье все его вещи. Все до единой.

Илью не трогали целых трое суток. Вполне достаточно времени, чтобы выспаться, привести в порядок мысли и отдохнуть. Лена сдержала свое слово – к Илье и его бойцам относились чутко, со всем возможным гостеприимством. Поселили пусть в узеньких, но все же двухместных каютах-пеналах, кормили четыре раза в день от пуза, готовя гостям свежие салаты, наваристые похлебки и мясные блюда, предоставили ограниченный доступ к корабельной сети и свободное посещение спортзала. При том, что сами ленааа, за исключением высокого начальства, спали все вместе вплотную в жилых отсеках на чем-то вроде гамаков и ели витаминные сбалансированные пайки, напоминающие видом и вкусом остывшую геркулесовую кашу.

Когда Илья увидел, что три десятка ленааа из его батальона встают в общую очередь, где получают на раздаче свой безвкусный паек, вместо того чтобы сесть за обслуживаемый подавальщицами отдельный стол с особым меню, как остальные его бойцы, он сначала сильно возмутился. Только видовой дискриминации в батальоне и не хватало… Все воюют наравне, значит, и едят наравне. Что это за хренотень? Офицеры-земляне его в этом горячо поддержали: или всем паек, или всем роскошное меню. Русский человек вообще остро реагирует на несправедливость, а уж тем более на столь вопиющую. Но дружный протест землян и славь был совершенно не понят и не поддержан ленааа из его же батальона. Нам так положено, вот и весь сказ. Мужчины должны питаться лучше, потому что верных самцов следует беречь и хорошо кормить, даже отрывая от себя последнее. Оставшиеся с Ильей немногие слави – наши уважаемые гости, им тоже положено лучшее. За то и воюем. А мастер-ножи привычные, они перебьются без разносолов и мягких постелей. Илья повозмущался некоторое время, да и махнул рукой. В чужой монастырь, как известно… Ничего, внизу уже начали строить базу, скоро и их туда перебазируют. А уж в своем расположении он порядки наведет, какие захочет, все будет по справедливости и все будут есть от пуза. В конце концов, Илья застроит лисьеухих и заведет подсобное хозяйство батальона с птичником и свинофермой, чего велосипед изобретать? И так больно смотреть, как его парни воруют из столовой пирожки, чтобы втайне подкормить ленааа из своего взвода. И что интересно – в столовой все его леночки делают лицо кирпичом и едят безвкусную кашу, отказываясь от его протекции, но в то же время с благодарностью вкушают вынесенные для них тайком товарищами пирожки и бутерброды. Почему?

В спортзале звездолета Илья впервые увидел мужчин ленааа. Тех, из оставшихся немногих «верных». Всего на «Острие правды» их было двое, в невнятных чинах и при невнятных должностях. Как ему сказали, они вроде бы из флотской команды звездолета, но не совсем. Впрочем, их истинные функции Илья предпочел не выяснять, споткнувшись о брезгливую гримасу Максимова, возникшую при невинном вопросе: «а что конкретно они на борту делают?» Мужики эти ему и самому не понравились. На первый взгляд с ними все было нормально: высокие, сильные, красивые по-настоящему мужской красотой. На Земле на таких бы дамочки засматривались. Обычные ленааа, за исключением мастер-ножей, перед ними так и стелились. А с другой стороны, какие-то они надломленные и одновременно капризные, как танцовщики-стриптизеры из закрытого женского клуба. Или, скорее, как юные звезды из популярной мужской рок-группы, поющие про любовь для девочек возраста от двенадцати до восемнадцати. Без голубизны, но все равно слащавые какие-то, с мужественностью «напоказ». Бр-р… Это явно чувствовалось, стоило только к ним внимательно приглядеться и послушать. Крепко неладно было с гендерным вопросом у леночек, вот что. Когда-то, до предательства и войны с далззаа, немногочисленные мужики, возможно, и были у них вождями-пассионариями и черноволосыми бестиями. Но теперь, похоже, тех, кто остался, в профилактических целях одновременно избаловали и морально сломали. Не бойцы. Хорошо, что Илью и его офицеров это не касается. Хотя… не понравились парню элитарные обеды на борту звездолета и чуть ли не раболепие простых ленааа из технического и обслуживающего персонала с его парнями. Странное такое раболепие – услужить готовы, а от дружеского нормального разговора старательно уходят. Нездоровая атмосфера. На Фортуне он такого не замечал. Хотя там он общался в основном с мастер-ножами, а это другая песня.