— Так вы готовы продать? — торопила агент.

Да! — кричал бизнесмен внутри Дэниела. Он открыл рот, чтобы ответить.

— Ты слышишь хоть что-нибудь? — прошептала Холди Марии. Обе стояли, прижав головы к кухонной двери, и напрягали слух в попытке услышать разговор в холле.

Аманда и Лорен жадно слушали, они втиснулись между взрослыми и прильнули к двери. Рори повис на ноге Марии, раскачиваясь и бессвязно лепеча. Дети, конечно, не понимали всей важности происходящего в холле. Но они знали, что Мария и Холди были озабочены этим, и тоже переживали.

— Я слышу примерно через слово, — пожаловалась Мария. — Хоть бы они говорили громче. Похоже, эта женщина из агентства только и делает, что говорит.

Они снова прислушались, стараясь не слишком сильно давить на кухонную дверь, чтобы она не распахнулась.

— Она говорит Дэниелу, что дом просто великолепен, — печально сказала Мария. Известие о планах Дэниела привести агента по недвижимости, чтобы осмотреть дом, было подходящим завершением этой несчастной недели.

Работа бок о бок с Дэниелом — таким близким, но в то же время таким далеким — оказалась более мучительной, чем она предполагала. Каким-то образом она нарушила обещание, данное себе.

Она взрастила в себе заботу о Дэниеле. Она наблюдала, как внешняя оболочка спадает, открывая спрятанного под ней человека. Чудесного, доброго, чувственного. Человека, который может смеяться над глупым детским фильмом и почти плакать в тишине старого кладбища. Человека, который умеет целовать с головокружительной нежностью.

Однако несмотря ни на что, этот человек через несколько дней вернется в безумный деловой мир, к своим костюмам и галстукам, деловым обедам и грандиозным сделкам.

Этот человек совершенно не подходил Марии, несмотря на всю глубину ее чувств к нему. И именно глубину этих чувств Мария отказывалась обдумывать в течение прошедших дней. Она точно знала, что, признавшись себе в любви к Дэниелу Уэстбруку, будет страдать еще больше.

Ей и так было плохо из-за признаний Дэниела в том, что она интересует его, что его влечет к ней. Инстинкт самосохранения говорил ей, что она будет для Дэниела не более чем отпускным развлечением. Он забудет о ее существовании, как только вернется в Даллас.

Она была замужем за Квентином, и то он преспокойно забывал о ней, как только оказывался на работе. Она наверняка исчезнет из памяти Дэниела еще до второй чашки кофе в понедельник утром.

Все, на что она могла сейчас надеяться, — это сохранить дом и работу.

Подавленная своими мыслями, Мария наблюдала, как Холди отошла от двери и направилась к шкафу. Она достала стакан и вернулась. Приставив его к двери, Холди прижалась ухом к дну стакана. Мария выпрямилась и с любопытством посмотрела на нее.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь что-нибудь услышать.

— Это не поможет, — улыбнулась Мария.

Холди поставила стакан на стол.

— Ну хорошо. Что они сейчас говорят? Послушай. Эти старые уши уже почти оглохли.

Мария снова приложила ухо к двери.

— Эта женщина говорит Дэниелу, что за дом можно выручить большие деньги. Что она может сразу же привести людей посмотреть дом. — Она вздохнула. — Мы пропали.

— Мамочка!

— Тсс, Аманда, мы пытаемся хоть что-нибудь услышать. — Мария неодобрительно взглянула на дочь.

— Но, мама! — Аманда дернула Марию за край шорт. — Я знаю, что нам нужно делать, чтобы Дэниел никогда не продал дом.

— Что, Аманда? — автоматически спросила Мария, все еще поглощенная происходящим в холле.

— Каждый раз, когда кто-нибудь придет смотреть дом, мы с Лорен будем заворачиваться в простыни и бегать по лестнице, как будто мы привидения! — гордо предложила Аманда. Ее глаза расширились. — Мы напугаем всех, и тогда никто не купит дом.

— Да! — согласилась Лорен. — Это будет здорово!

Мария засмеялась и подмигнула Холди.

— Вы, ребята, похоже, насмотрелись приключенческих фильмов? — Мягко ероша волосы Лорен, она добавила, обращаясь к Аманде: — Золотко, этот план вряд ли сработает. Но все равно спасибо.

Она снова припала ухом к двери. Рори, обходя вокруг ее ноги, споткнулся и упал, стукнувшись о дверь.

— Рори! — Она отодвинула малыша от двери. Вдруг ее глаза расширились. — Холди! — прошептала она.

— Что такое?

— Она только что спросила, готов ли он продать дом.

— Мистер Уэстбрук? — нетерпеливо спросила Джессика Кори.

— Вы действительно уверены, что дом вызовет именно такой интерес? — помедлив, сказал Дэниел.

Что за чертовщина с ним происходит? Ведь это простое деловое решение.

Правильно, возразил его внутренний голос. Ничего не было бы проще до встречи с Марией Баррет.

— Абсолютно! — заявила Джессика Кори. Она постучала ногтем по своему блокноту: — Здесь люди, которым я начну звонить сегодня же вечером.

Дэниел колебался. Он знал, что ему следовало бы поддаться на уговоры агента по недвижимости. Он приехал в Грэнбери, чтобы продать дом, разве не так? Он выполнил данное Марии обещание всесторонне обдумать возможность не продавать эту собственность.

Теперь пришло время действовать.

— За это место сразу же ухватятся, вот увидите, — продолжала Джессика Кори вкрадчивым, убеждающим голосом. — И вы получите кучу денег.

Дэниелу показалось, что в ее глазах вспыхивают долларовые знаки.

— Так что если вы решили продать дом… — Ее слова звучали намекающе.

Дэниел снова повернулся к надписи на стекле. «Дом, милый дом». Беспорядочные образы из прошедших двух недель пронеслись в его голове.

Он посмотрел на Джессику Кори.

— Что он сказал? — теребила Марию Холди. — Он сказал, что продает?

— Я не знаю. Я больше ничего не слышу. — Внезапная тишина в холле беспокоила Марию.

Может быть, Дэниел сказал «да». Может быть, он и Джессика Кори вышли вместе, чтобы вернуться в контору и оформить бумаги о продаже. Она могла просто не услышать, как закрылась входная дверь.

Мария покачала головой.

— Я ничего не слышу, — повторила она.

Они все прижали уши плотнее к кухонной двери.

Осторожно ступая, Дэниел в тишине продвигался по холлу. Он чувствовал себя так, будто только что вырвался из зубов пираньи. Никогда раньше он не был так рад видеть чью-то спину, как тогда, когда закрывал дверь за Джессикой Кори.

Дэниел остановился перед кухонной дверью и улыбнулся. Вращающаяся дверь неподвижно зависла, ее край чуть-чуть выступал из дверного косяка. Он взялся за этот край и резко распахнул дверь.