Дитц, Атланта, ПиБи-2, конец сообщения.

Он выключил магнитофон и долго-долго смотрел на него. Потомон снова закурил.

Было без двух минут полночь.

Патти Гриер, медсестра, пытавшаяся смерить Стью давление,когда он объявил забастовку, пролистывала свежий выпуск «МакКолл» и ожидалатого момента, когда надо будет идти и проверить мистера Салливана и мистераХэпскома. Хэп будет сидеть и смотреть телевизор, и с ним не возникнет никакихпроблем. Ему нравилось подшучивать над ней, интересуясь, насколько сильно надоущипнуть ее задницу, чтобы она почувствовала это сквозь свой белый скафандр.Мистер Салливан будет спать, и ей предстоит отвратительная процедура. Ведь неона виновата в том, что ей приходится его будить, и ей казалось, что мистерСалливан должен бы отдавать себе в этом отчет. Ему надо бы гордиться тем, чтоправительство так о нем заботиться, и тем более бесплатно. И она ему так искажет, если он опять будет выражать недовольство. Стрелка указывала надвенадцать — пора идти.

Она оставила пост медсестры и пошла по коридору к белойкомнате, где ее сначала обрызгают из пульверизатора, а потом помогут ей надетьбелый костюм. На полпути туда в носу у нее защекотало. Она вынула из кармананосовой платок и три раза несильно чихнула.

Поглощенная предстоящей встречей с капризным мистеромСалливаном, она не придала этому никакого значения. Возможно, это был легкийприступ сенной лихорадки. На посту медсестры висел плакат, на котором большимикрасными буквами было написано: НЕМЕДЛЕННО ДОЛОЖИТЕ ВЫШЕСТОЯЩЕМУ ЛИЦУ О ЛЮБЫХПРОСТУДНЫХ СИМПТОМАХ, КАКИМИ БЫ НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫМИ ОНИ НИ БЫЛИ. Но мысль об этойнадписи не пришла ей в голову. Она твердо знала, что даже мельчайший вирус неможет проникнуть сквозь замкнутую оболочку белого костюма.

И тем не менее, по пути в белую комнату она заразиласанитара, доктора, который собирался уходить, и другую медсестру как раз впреддверии ее полночного путешествия по городу.

Начинался новый день.

Днем позже, двадцать третьего июня, большой белый «Конни»несся на север по шоссе № 180. Скорость была где-то между девяносто и сто.

Путь, который проделал «Конни» с тех пор, как Поук и Ллойдубили его владельца к югу от Хачиты, был петляющим и лишенным всякого смысла.За последние шесть дней они убили шесть человек, в том числе владельца«Континенталя», его жену и дочку. Но не из-за этого они нервничали на заставемежду штатами. Дело было в наркотиках и оружии. Пять граммов гашиша, жестянаябаночка с кокаином и шестнадцать фунтов марихуаны. Два пистолета тридцатьвосьмого калибра, три — сорок пятого и один «Магнум-357».

Они свернули на север у Деминга, проехали Херли и Байард, атакже несколько больший по размеру Сильвер Сити, где Ллойд купил пакетгамбургеров и восемь молочных коктейлей. После Сильвер Сити дорога сталауклоняться на запад, как раз в том направлении, куда ехать им не хотелось.

— У нас осталось мало бензина, — сказал Поук.

— Осталось бы больше, если б ты не гнал с такой скоростью, —сказал Ллойд.

— Но! Но! — закричал Поук и нажал на газ.

— Вперед, ковбой, — завопил Ллойд.

— Но! Но!

— Хочешь покурить?

Между ногами у Ллойда лежал большой зеленый пакет. В нембыло шестнадцать фунтов марихуаны. Ллойд дотянулся до пакета, вытащил горсть истал сворачивать самокрутку.

— Ннннноооо! — Машину болтало из стороны в сторону.

— Кончай это дерьмо! — крикнул Ллойд. — Повсюду сыплется этадрянь.

— Ннннооо!

— Давай, нам надо сбыть с рук эту штуку, иначе нас поймают изапихнут в багажник.

— О'кей, парень. — Поук выровнял машину, но выражение лица унего было обиженным. — Это была твоя мысль, твоя идиотская мысль.

— Раньше тебе казалось, что это хорошая мысль.

— Да, но я не знал, что дело кончится тем, что мы будемколесить по этой чертовой Аризоне. Как мы вообще доберемся до Нью-Йорка этойдорогой?

— Мы сбиваем погоню со следа, парень, — сказал Ллойд.

— Чертовская удача, — сказал Поук, все еще дуясь. — Адскаяже у нас работенка. Знаешь, что у нас есть, кроме зелья и пушек? У насшестнадцать долларов и три сотни кредитных карточек, которые мы никогда непосмеем использовать. Черт, у нас даже нет денег, чтобы наполнить бак этогоборова.

— Бог пошлет, — сказал Ллойд и закурил самокрутку.

— А если ты собираешься продать ее, то какого черта мы еекурим? — продолжал Поук, не слишком-то успокоенный мыслью о божественноммилосердии.

— Ну, продадим несколькими унциями меньше — какая разница?Давай, Поук. Затянись.

Это был верный способ развеселить Поука. Он гоготнул и взялкосяк. Между ними на подставке стоял «шмайсер», заряженный до отказа. «Конни»несся по дороге. Индикатор бензина показывал, что осталось восемь литров.

Эндрю Фримен, по кличке Поук, осужденный за обычную драку,освободился в апреле 1989 года. Его койка была рядом с койкой Ллойда Хенрида.Он сказал Хенриду, что если его интересует крупное дело, то у него есть напримете кое-что интересное в Лас-Вегасе. Ллойд согласился.

Ллойд освободился первого июня. Он был осужден за попыткуизнасилования. Он отсидел только два года из четырех и был досрочно освобожденза примерное поведение.

На автобусе он доехал до Лас Вегаса, и Поук встретил его наостановке.

— Один парень на побегушках у людей с итальянскими именами,— сказал Поук, — назвал мне время, когда он будет вести в Лос Анджелес крупнуюпартию наркотиков и оружия. — Поук и Ллойд должны были напасть на него, связатьи вставить кляп, потом забрать у него все и двинуть его пару раз для пущегоправдоподобия. «Бить надо сильно», — предупредил парень. Людей с итальянскимиименами не так-то легко одурачить. За все это он просил четверть от суммы,полученной от продажи товара.

— Ну что ж, — сказал Ллойд. — Звучит неплохо.

На следующий день Поук и Ллойд пошли на встречу с Джорджем(так звали парня) — шестифунтовой дубиной с маленькой головой, сидевшей нанесуществующей шее. Джордж сказал им прийти к нему домой вечером в следующуюпятницу около шести часов.

— Ради Бога, наденьте маски, — сказал он. — Вы раскваситемне нос и поставите фингал под глазом. Господи, и зачем только я в этоввязался.