«занять нишу», «служить обществу», «быть частью Великого… (проставить по желанию)», он бездумно следует рабской парадигме, уходящей корнями в самое начало Кали-Юги. Если человек осознал себя как врач, он должен лечить людей, даже если не получает за это ни копейки, и все (кроме излечившихся) называют его шарлатаном. Если человек ощутил себя художником, ему следует рисовать, даже если за его картины не дают чёрствой краюшки и смеются над отрезанным ухом. Если человек родился царём, ему лучше умереть на мостовой, закутавшись в тряпьё, в обнимку с бродячей собакой, чем стать «полноценным членом общества» и служить шудрам, отсчитывающим ему «заработную плату» сведёнными от жадности пальцами. Каждое рождение пропускает душу через варну, и общество не имеет к этому непосредственного отношения. Если ваши усилия оценены и вы «хозяин положения», это говорит лишь о благоприятной кармической обстановке. Если вы должны действовать вопреки мнению государственной системы, родственников и окружения, терпеливо снося удары судьбы, это лишь кармическое испытание, которое следует преодолеть. Однако до тех пор, пока вы не станете господином себе в себе самом, снаружи всегда будут находиться господа, готовые приобрести ваши душу, ум и руки за свои латунные «идеалы» и «ценности», причём господские качества подобных персонажей с каждым циклом становятся всё ближе к качествам щенка-персонажа мультфильма, который, пользуясь отсутствием хозяев, пригласил в дом бродячих собак с улицы и, выдав себя за полноправного господина в доме, угощал их колбасой, предлагал кататься по коврам и диванам и т. п. Российское государство после Февральской революции возглавил человек, каковой, несмотря на дворянское происхождение, выступал пламенным защитником террористов, грабителей и дезертиров. После Октябрьской революции его возглавили люди, которых за год до этого не пустили бы на порог порядочного дома. После exitus lethalis советского государства наверху оказались те, кому при советской власти вряд ли была бы уготована иная участь кроме отсидки по уголовной статье. И сей факт нынешние «господа» не изменят ни дорогими костюмами, ни пожертвованиями, ни иностранными дипломами. Господа были всегда; когда одни теряют господство вместе с утратой тех мизерных качеств господина, кои они имели, на их место приходят те, у кого нет даже таких достоинств. Так не лучше ли найти господина в своём сердце и с этого начать своё прощание с рабством?

Свобода и иерархия

Современная общественная система, включающая в себя как «развитые страны», так и их формальных антиподов, балансирующих на осколках традиционного уклада, в мировоззренческом и философском отношении опирается исключительно на иллюзорные понятия и в качестве побочного интеллектуального продукта производит специфический тип личности, который, с одной стороны, исповедует эти иллюзии как априорные истины (из каковых вырастают ложные архетипы, обладающие соответствующим энергетическим зарядом, но лишённые нуменальных качеств) и, с другой стороны, не обладает способностью мыслить в ином порядке категорий и подниматься на более высокий уровень абстракции, чем плоскость, определяемая такими иллюзорными понятиями и связанной с ними диалектикой. В итоге, любые феномены или идеи, с которыми сталкивается подобная личность, трактуются ей исходя из этой двумерной философии; всё возвышенное по отношению к упомянутой системе понятий она сводит к проекции на доступную ей плоскость и – в лучшем случае – видит лишь его тень. В определённом смысле такую личность можно назвать «редукционистской», поскольку она автоматически интерпретирует духовное как душевное, интеллектуальное как рациональное, метафизическое как космологическое, теологическое как религиозное и т. п., не осознавая самого факта интерпретации и отождествляя свои тени с подлинным предметом дискурса.

При рассмотрении такой личностью понятия свободы и иерархии, чьи метафизические корни восходят к Первопринципу, возникают аберрации, которые крайне затрудняют диалог на данную тему по причине недостатка необходимых точек опоры в психе современного человека. Тем не менее, возможны определённые параллели и упрощения (уплощения), кои могут помочь хотя бы очертить неискажённый контур этих понятий на плоскости доступной диалектики.

Типичной «деструктивной дилеммой», с которой современный человек сталкивался хотя бы однажды в ходе восприятия мира, является противопоставление свободы личности насилию над ней (со стороны государства, начальства, учителей, родителей и других иерархически вышестоящих субъектов) в сочетании с противопоставлением собственной личной свободы свободе другого индивидуума. Всякий мечтающий о свободе современный человек, как минимум, тайно испытывает неприязнь к иерархии, поскольку всякая иерархическая система ограничивает личную свободу в его представлении; в то же время, он смертельно боится того, что называет «неограниченной свободой», ибо видит в окружающих людях потенциальных претендентов на территорию свободы своей личности, а главным компонентом «неограниченной свободы» считает свободу убивать (с этого он начинает всякий дискурс на данную тему). Таким образом, не находя возможности положительного решения дилеммы, он принимает компромисс, подчиняясь ограничивающей его свободу иерархии в качестве «необходимого зла», дабы не допустить зла ещё большего – бесконтрольного ущемления своей личности другой личностью в поле «неограниченной свободы».

К слову, никакое зло не является необходимым.

Существование современного человека протекает между страхом перед «железной рукой» иерархии и страхом «неограниченной свободы». Всякая фобия деформирует мировоззрение, но фобия свободы и несвободы формирует его специфический тип. Идея, будто бы иерархия ограничивает свободу, и будто бы свобода без лимитов и контроля опасна, не имеет под собой никаких реальных оснований: это чистейшая иллюзия, необходимая для поддержания существующего положения вещей (каким бы образом оно не оценивалось). Всякая подлинная иерархия, по сути, есть проявление свободы; точнее, это её несущая конструкция в сфере проявлений. Жизнь как биос является иерархической структурой – начиная от молекул, клеток, простейших организмов и вплоть до млекопитающих и Homo Sapiens. Астрономические тела в пространстве организованы в иерархические структуры – метагалактики, галактики, звёздные и планетные системы. Всякая проявленная форма есть феномен иерархии, и манифестация как таковая возможна постольку, поскольку возможна иерархия. Феномен свободы есть проявление иерархии, и вне таковой возможна лишь абсолютная свобода, коя есть атрибут Принципа, а значит, в известном аспекте, сам Принцип. Совершенно очевидным образом (это было показано столько раз и столькими способами, что приводить ссылки излишне), абсолютной свободой может обладать лишь абсолютный индивидуум, который по определению един и неделим (in-dividuus), и любая частная его манифестация как «индивидуальность» свободна настолько, насколько она отказывается от иллюзорного «независимого» «я» и приближается к субъекту абсолютной свободы. Отсюда следует, что индивидуальная свобода, как её понимает современный человек, сущностно есть отрицание абсолютной свободы. С другой стороны, иерархические системы, построенные на ложных представлениях об иерархии, являются иллюзиями, которые оказывают эффект, прямо противоположный декларируемому, и служат не каналами осуществления свободы на иерархических уровнях, но системой препятствий для неё.

Упомянутая выше «деструктивная дилемма» нашла отражение во всей авраамической культуре, будучи достаточно наглядно представлена