– Она мне нравится, знаете, – сказал РичардГордон. – Она интересует меня и как женщина, и как социальное явление.

– Ух! – сказала миссис Лафтон. – Вывыражаетесь почти так же учено, как профессор.

– Не стоит кичиться своим невежеством, дорогая, –сказал Лафтон.

– А с социальными явлениями спят? – спросила ЭлленГордон, глядя в открытую дверь.

– Не говори глупостей, – сказал Ричард Гордон.

– Я хочу узнать, входит ли это в задачиписателя? – спросила Эллен.

– Писатель должен знать обо всем, – сказал РичардГордон. – Он не может ограничивать свой жизненный опыт в угоду буржуазнойморали.

– Вот как, – сказала Эллен Гордон. – А чтодолжна делать жена писателя?

– Массу всяких вещей, – сказала миссисЛафтон. – Ах, вы бы видели, только что сюда приходил человек и оскорбилменя и Джеймса. Какой страшный!

– Я должен был его ударить, – сказал Лафтон.

– Очень страшный, – сказала миссис Лафтон.

– Я иду домой, – сказала Эллен Гордон. – Тыидешь, Дик?

– Я, пожалуй, еще побуду в городе, – сказал РичардГордон.

– Да? – сказала Эллен Гордон, глядясь в зеркалоповерх головы Фредди.

– Да, – сказал Ричард Гордон. Фредди, глядя нанее, подумал, что она сейчас заплачет. Ему не хотелось, чтоб это случилось вбаре.

– Хочешь еще чего-нибудь выпить? – спросил ееРичард Гордон.

– Нет. – Она покачала головой.

– Скажите, что такое с вами? – спросила миссисЛафтон. – Разве вам здесь не весело?

– Мне страшно весело, – сказала ЭлленГордон. – Но все-таки я, пожалуй, пойду домой.

– Я вернусь рано, – сказал Ричард Гордон.

– Можешь не торопиться, – ответила она. Она вышла.Она так и не заплакала. И Джона Мак-Уолси она так и не нашла.

Гарри Морган оставил машину у пристани, против того места,где стояла лодка Фредди, убедился, что вокруг никого нет, приподнял переднеесиденье, вытащил плоский холщовый, заскорузлый от масла чехол и бросил его надно лодки.

Он вошел сам, и поднял средний люк, и спрятал чехол савтоматом внизу, между моторами. Он открыл клапаны и запустил оба мотора.Правый мотор спустя несколько минут заработал бесперебойно, но левый заскакивална втором и четвертом цилиндрах, и он обнаружил трещины в запальных свечах ипоискал запасных свечей, но не мог найти.

«Надо налить бензин и достать новые свечи», – подумалон.

Сидя внизу, у моторов, он расстегнул чехол и собрал автомат.Он нашел два куска широкого ремня и четыре винта и, сделав в коже прорезы,устроил нечто вроде двойной лямки, в которой и укрепил автомат под самойпалубой, слева от люка, как раз над левым мотором. Автомат висел в ней, слегкапокачиваясь, и он выбрал один из четырех магазинов, лежавших в боковыхотделениях чехла, и вставил его на место. Опустившись на колени между моторами,он протянул руку и попытался схватить автомат. Достаточно было двух движений.Сначала отцепить кусок ремня, который проходил под прикладом. Потом вытянутьпулемет из второй петли. Он попробовал, и это было нетрудно, даже одной рукой.Он передвинул рычажок с полуавтоматического хода на автоматический и удостоверился,что предохранитель закрыт. Затем он снова укрепил автомат в лямке. Он не могпридумать, куда положить запасные магазины; поэтому он засунул чехол подбензиновый бак, откуда его было легко достать, и магазины уложил концами ксебе. При первом же удобном случае, когда мы уже будем в пути, я могу взять дваи положить в карман, подумал он.

Он встал. День был хороший, не слишком холодный, и дуллегкий северный бриз. День в самом деле был славный. Уже начался отлив, и усамого берега сидели на сваях два пеликана. Темно-зеленая рыбачья лодкапропыхтела мимо, в сторону рыбного рынка; негр-рыбак сидел на корме у руля.Гарри посмотрел на воду, спокойную под береговым ветром, серо-голубую в лучахсолнца, и на песчаный островок, образовавшийся, когда в этом месте углублялидно. Над островом летали белые чайки.

Тихая будет ночь, подумал Гарри. Славная ночь для переправы.

Он немного вспотел от возни внизу, у моторов, и,выпрямившись, вытер тряпкой лицо.

На пристани стоял Элберт.

– Слушай, Гарри, – сказал он. – Может, тывсе-таки возьмешь меня с собой?

– А что еще случилось?

– Нас на общественных работах переводят на трехдневнуюнеделю. Я только сегодня узнал об этом. Мне нужно искать что-нибудь другое.

– Ладно, – сказал Гарри. За это время он опятьпередумал. – Ладно.

– Вот и хорошо, – сказал Элберт. – А то ябоялся показаться на глаза своей старухе. Она мне устроила утром такую трепку,как будто это я сократил общественные работы.

– Да что она, в самом деле, твоя старуха, – веселосказал Гарри. – Ты бы ее отодрал разок.

– Попробуй, отдери, – сказал Элберт. – Хотелбы я услышать, что она скажет на это. У нее такой язык, что лучше несвязываться.

– Слушай, Эл, – сказал ему Гарри. – Бери моюмашину, поезжай в порт на железоскобяной склад и купи шесть запальных свечей,таких, как эта. Потом купи на двадцать центов льду и полдюжины краснобородок.Купи две банки кофе, четыре банки мясных консервов, две буханки хлеба и двебанки сгущенного молока. Заезжай к Синклеру и скажи, чтоб сюда доставилиполтораста галлонов бензину. Возвращайся как можно скорее и перемени в левоммоторе вторую и четвертую свечу, считая от маховика. Скажи, что за бензин язаплачу потом сам. Пусть подождут, или ищут меня у Фредди. Запомнишь все, что ятебе сказал? Мы завтра выходим с любителями на тарпона.

– Уже слишком холодно для тарпона, – сказалЭлберт.

– Мои любители говорят, что нет, – сказал емуГарри.

– Может быть, лучше взять дюжину краснобородок? –спросил Элберт. – На всякий случай, вдруг на них щуки накинутся. Тут уберегов теперь видимо-невидимо морских щук.

– Ну, бери дюжину. Только чтобы через час ты был наместе и бензин налит.

– Зачем тебе столько бензину?

– Придется, может быть, день и ночь пробыть в море, и унас не будет времени заправляться.