– Какой я теперь, к черту, мужчина, – сказалГарри. – Слушай, я иду в рейс – прямо к черту в зубы.

– Расскажи, что с лодкой.

– Ее увидели с грузовика. С высокого грузовика.

– Дело дрянь.

– Просто сказать, дерьмо.

– Ну, ну, Гарри, пожалуйста, без таких слов,

– Ты иногда в постели не такие слова говоришь.

– Это другое дело. У себя за столом я не хочу слышать«дерьмо».

– Все дерьмо.

– Ты совсем расстроен, мой хороший, – сказалаМария.

– Нет, – сказал Гарри. – Я просто думаю.

– Ну думай, думай. Я в тебя верю.

– Я тоже в себя верю. Больше мне верить не во что.

– Ты мне не хочешь рассказать, в чем дело?

– Нет. Но не тревожься, что бы ты ни услышала.

– Я не буду тревожиться.

– Слушай, Мария. Подымись наверх и принеси мой«томпсон», а в деревянном ящике найди патроны и проверь, все ли магазинызаряжены.

– Не бери автомат.

– Надо.

– Коробки с патронами тоже нужны?

– Нет. Я сам не могу заряжать. У меня есть четыремагазина.

– Скажи, мой хороший, это будет такой рейс?

– Это будет скверный рейс.

– О, господи! – сказала она. – О, господи,как бы я хотела, чтобы тебе не нужно было этого делать.

– Иди достань автомат и принеси сюда. Свари мне кофе.

– Сейчас, – сказала Мария. Она перегнулась черезстол и поцеловала его в губы.

– Не трогай меня, – сказал Гарри. – Мне нужноподумать.

Он сидел за столом и смотрел на пианино, буфет ирадиоприемник, гравюру «Сентябрьское утро» и гравюры с купидонами, поднимающимилук над головой, блестящий дубовый стол и блестящие дубовые стулья и занавесина окнах и думал: придется ли еще спокойно жить у себя дома? Почему мне теперьхуже, чем было, когда я начинал? Если я не разыграю как следует эту партию –пропало и это все. Нет, черта с два. У меня и шестидесяти долларов не осталось,если не считать дома, но я все поставлю на карту. Чертовы девчонки! Ничеголучшего мы со старухой не сумели сделать. Может быть, все мальчики кончились вней еще до того, как мы поженились?

– Вот, – сказала Мария, держа автомат за холщовыйремень. – Все четыре полны.

– Мне пора, – сказал Гарри. Он поднял разобранныйна части автомат Томпсона, бесформенной грудой оттягивавший замасленныйхолщовый чехол. – Положи в машину, под переднее сиденье.

– До свидания, – сказала Мария.

– До свидания, старушка.

– Я не буду тревожиться. Но смотри береги себя.

– Ох, Гарри, – сказала она и крепко прижала его ксебе.

– Ну, пусти. Некогда мне.

Он потрепал ее по плечу своей культяпкой.

– Ты, морская черепаха, – сказала она. – Ох,Гарри! Будь осторожен.

– Мне пора. До свидания, старуха.

– До свидания, Гарри.

Она смотрела, как он вышел из дому, высокий, широкоплечий,прямой, с узкими бедрами, все еще по-звериному гибкий в движении, думала она,быстрый и легкий и еще не старый, он так свободно и плавно двигается, думалаона, и когда он садился в машину, она увидела его светлые, выжженные солнцемволосы, его лицо с широкими монгольскими скулами и узкие глаза, перешибленнуюпереносицу, большой рот и круглый подбородок, и, садясь в машину, он улыбнулсяей, и она заплакала. Проклятое лицо, думала она. Как только увижу это проклятоелицо, мне хочется плакать.

Трое туристов сидели у стойки в баре Фредди, и Фреддиналивал им. Один был очень высокий, худой, широкоплечий мужчина, в шортах и вочках с толстыми стеклами, загорелый, с коротко подстриженными рыжеватымиусиками. У его спутницы были светлые вьющиеся волосы, остриженные по-мужски,землистый цвет кожи и сложение женщины-борца. Она тоже была в шортах.

– Все – мура, – говорила она третьему туристу, укоторого было одутловатое багровое лицо, усы цвета ржавчины, белая полотнянаякепка с зеленым целлулоидным козырьком и странная манера произносить слова,оттопыривая губы, как будто он ел что-то слишком горячее.

– Очаровательно, – сказал человек с зеленымкозырьком. – Я еще никогда не слыхал этого выражения в разговоре. Яполагал, что это коллоквиальный оборот, из числа тех, которые не употребляютсяв… э-э… литературной речи.

– Мура и есть, – сказала дама, похожая на борца, внеожиданном приступе кокетства награждая его возможностью полюбоваться еепрыщеватым профилем.

– Прелестно, – сказал человек с зеленымкозырьком. – Вы так мило это произносите. Интересно, откуда пошло этовыражение?

– Не обижайтесь на нее. Это моя жена, – сказалвысокий турист. – Вы с ней знакомы?

– А все равно все – мура, – сказала жена. –Как вы себя тут чувствуете?

– Ничего, – сказал человек с зеленымкозырьком. – А вы как?

– Она себя чувствует замечательно, – сказалвысокий. – Вот увидите сами.

Тут как раз вошел Гарри, и жена высокого туриста сказала:

– До чего бесподобен! Как раз то, что я хотела. Купимне это, папочка!

– Можно мне с тобой поговорить? – сказал Гарри,обращаясь к Фредди.

– Ну конечно. Сейчас же и о чем угодно, – сказалажена высокого туриста.

– Заткнись ты, шлюха, – сказал Гарри. –Выйдем туда, Фредди.

В задней комнате за столом сидел Краснобай.

– Привет, дружище, – сказал он Гарри.

– Заткнитесь, – сказал Гарри.

– Слушай, – сказал Фредди. – Ты это,пожалуйста, брось. Когда приходят по делу, так не ругаются. Даму шлюхой неназывают в приличном заведении.

– Шлюха и есть, – сказал Гарри. – Слышал, чтоона мне сказала?

– Что бы там ни было, а в лицо так не говорят.

– Ну, ладно. Вы принесли деньги?