— А кореш твой не подставит?

— А какой ему резон? Сначала помогать, а потомподставлять?

— Да кто вас, мусоров, знает… Я к вам как к радиоотношусь. Вас можно слушать, но нельзя с вас спросить. Ладно, дай померковать.

Кольцов угадал. При всем пафосе про «бродячую жизнь» в зонуСумраку возвращаться не хотелось. Собственно, тут и гадать нечего. Туда никтоне хочет, что бы ни говорили.

Мерковал авторитет минут пять.

— Ладно. Что в зоне гнить, что при побеге шмальнут. Теже яйца, только в профиль. Рвем когти.

— Не шмальнут, — пообещал Кольцов. — Тебе ещесколько в гипсе париться?

— Лепила сказал месяц, не меньше. Хорошо, перелома нет,только трещина. Но ты не дрейфь, не подведу. И не с такими заплатками бегал.Вся жопа в шрамах от колючей проволоки.

В семь Сергей не приехал. Ни у Кольцова, ни у Сумрака часов,естественно, не было, пришлось спрашивать время у охраны. Кольцов началволноваться, хотя в чем-то однополчанина понимал. Потом тот скажет, что срочновызвали усмирять очередной бунт, извинится и пообещает навещать. Он поставилсебя на его место и прикинул, приехал бы или нет. Однозначного ответа не было.

Но тревоги оказались напрасными. В половине восьмого Сергейзашел в палату. Перед этим отчитав стражу, рубившуюся в карманные нарды. ВывелКольцова на явочное место.

— Ну что?

— Он согласен.

— Ох и кипеж поднимется… — Сергей посмотрел всторону давно не мытого окна, помолчал немного, потом вытащил из карманамаленький ключик: — Держи. Главное, в палате не оставьте. У меня запаснойесть. Вот это бросьте на пол…

Он протянул маленькую отмычку, сделанную из канцелярскойскрепки.

— Через окно выбраться сможете?

— А куда деваться? Придется.

— Если засекут, не сопротивляйтесь — парнистрелять будут… Теперь запоминай. В два ночи выбирайтесь и бегите вон по тойулице. На первом перекрестке сверните направо — и до упора. Минут запятнадцать доберетесь. Там, возле леса, старая комендатура, еще с тридцатыхосталась. Вернее, самой комендатуры уже нет — разобрали, но подвалы есть.Бетонные, сделаны на совесть.

— А мы найдем в темноте-то?

— Найдете. Там в двух метрах табличка «Берегите лес отпожара». Увидите дыру в земле, ныряйте туда. Лестницу я поставлю. В углу я кое-какуюодежонку положил и обувку. Не обессудьте, если размер не тот. Харчей немного иводы. Фонарик. Потом сидите и ждите. Я подъеду и отвезу вас в Тихомирск.

— А дальше куда? — спросил дотошный Кольцов.

— Пока не знаю, но ко мне нельзя. Туда первым делом нагрянут.В крайнем случае, на чердаке каком-нибудь перекантуетесь. И вообще, вам лучшесразу разбежаться. Тебя я еще смогу пристроить, а двоих… Тихомирск — неПитер, там все друг друга знают.

— Само собой, разбежимся. Так и договаривались. Слушай,а зачем в подвал нырять? Сразу забрать не можешь?

— На всякий случай. Вдруг меня выдернут куда-нибудь илитачка заглохнет. Она у меня едва живая. Что ж вам посреди улицы отсвечивать?

— Понял. Еще проблема. У нас часов нет. Можно, конечно,у твоих орлов спросить, который час, но будить придется…

Сергей снял часы и протянул Кольцову. Это был поддельный«Ролекс», купленный за десять баксов на рынке в Грозном три года назад.

— Не потеряй только. Дороги как память. Если заловят,постарайся скинуть. Иначе сразу поймут, что я в доле.

Потом Гагарин подошел к окну и на всякий случай проверилраму. Та хоть и была старой, но открывалась легко, без скрипа.

— Ну, все. Приятного побега. Постарайтесь не влететь.Сядем все.

— Спасибо, брат, — Кольцов крепко пожалоднополчанину руку, — не бойся. Тебя не сдадим.

Спать они не ложились, хотя отдохнуть перед опаснымприключением не помешало бы. Но какой уж тут сон… Правда, подкрепилисьосновательно. Без пяти два Кольцов прошептал:

— Пора.

Он отстегнул себя от кровати, потом снял кандалы с ногСумрака, поковырялся немного скрепкой в замках наручников, скрепку бросил подкровать.

— Давай, ты первый, — кивнул на темное окно.

— А, может, через дверь уйдем? Цирики спят как убитые.Графинами по башке и…

— Очумел? На хрена мужиков калечить?

— Это ж менты! Они нас жалели?..

— Я вообще-то тоже мент, — напомнил Кольцов,

Сумрак осмотрел больничный двор. Темень, хоть глаз коли.Уличного освещения в Потеряхино-2 не предусматривалось, РАО ЕЭС свои щупальцасюда еще не протянуло. Луна тоже пошла навстречу беглецам, деликатноспрятавшись за облачко, чтобы не пойти по делу в качестве свидетеля.

Положенец осторожно открыл окно, забрался на подоконник и повозможности бесшумно спрыгнул вниз. При приземлении он потерял шлепанец, носумел его найти.

Кольцов выпрыгнул минутой позже, убедившись, что стражникиничего не услышали. Сон их был спокоен и крепок. Правда, завтра такимбезмятежным он уже не будет. Как минимум, парням светит неполное служебное, ато и вообще отлучение от служивого места.

Двор опоясывал кустарник, миновать который труда несоставило. Через пару минут оба «парашютиста» стояли на темной улице.

— Куда рвать-то? — прошептал Сумрак.

— Прямо. Первый поворот направо.

— Иди вперед. Я одним глазом не вижу ни хрена.

Луна, словно услышав положенца, выползла из-за тучки иосветила улицу. Наверное, если бы сейчас навстречу беглецам попалсякакой-нибудь потеряхинец (наркоманы не в счет), он рисковал заработать тяжелоезаикание, а то и обширный инфаркт. Еще бы! В их маленьком, Богом забытомпоселке в два ночи разгуливают небритые привидения в больничных халатах,тапочках и с перевязанными головами. Может, снежные человечки вылезли из тайгиза пивом? Свят, свят, свят, спаси и сохрани… (Надо было пить «Баклер»!)

Но потеряхинцам в ту ночь повезло, никто инфаркт незаработал, потому что с беглецами не столкнулся. Беглецы, к слову, не бежали, втапочках это выглядело бы эксцентрично. Да и ребра еще не срослись, бег вызывалболь в груди. Но шагали по возможности быстро. Услышав лай дворовых собак,пригибались и гусиным шагом двигались вдоль кустов.

Прохладный воздух свободы пока не пьянил. Скорее,наоборот, — из трезвых делал еще более трезвыми. Слух улавливал любойшорох. Шли молча, в ночной тишине даже шепот мог привлечь внимание. Мало ли ктона звезды любуется и услышит секретные переговоры снежных людей…