…А она-то, помнится, радовалась, не понимала, что творит,сыпала горою хрустящую отраву – кушай, Тихон, кушай, вон сколько витаминов.

Вкусно, питательно, полезно и… ничего готовить не надо…

Вот дура.

– Сейчас, маленький, потерпи…

Торопливо одевшись, Оксана положила мученика в сумку и припустилачерез пустырь на стоянку. Ранние собачники уже выгуливали там четвероногихпитомцев, наперерез бегущей Оксане сунулся было ротвейлер, но, встретившись сней взглядами, что-то понял и счёл за лучшее убраться с дороги.

«А подрулить бы к офису этого „Вискаса“, да на танке, –думалось ей. – С чувством зарядить снаряд и прямой наводкой… чтоб сразу вмокрое место, и ведь рука бы не дрогнула… Чтобы никаких больше криков, мук ипустых лотков. Чтобы все коты были живы-здоровы…»

Зелёная «десятка» запустилась сразу и бодро покатила вперёд.Однако буквально через три квартала машину вдруг потянуло вбок, и бодроешуршание шин сменилось мерзким «бум-бум-бум-бум». Ох, ну до чего же некстати!..

– Блин, – выругалась Оксана, приняла вправо,остановилась и зажгла аварийники. – Ну, дьявол…

Так и есть – заднее левое встало на обод. Мысленноуговаривая Тишеньку потерпеть, Оксана покрепче затянула ручник, отдала болтыпроколотого колеса, вытащила запасное. Теперь нужно было поддомкратить машину,а перед этим для спокойствия души задействовать импровизированный башмак,что-то типа камня или кирпича.

«Так, – посмотрела Варенцова по сторонам, – что мыимеем?»

Вокруг имел место типично городской ландшафт. Слевамостовая, справа газон, впереди, метрах в полста, автобусная остановка. Там вобществе пары девиц сидел молодой человек в кроссовках и бейсболке. Судя повсему, «сутик» с товаром. Зато ни камня, ни кирпича поблизости не наблюдалось.

«Ладно, никуда не денется и так, – решилаОксана, – вроде хорошо стоит…» Плавно подняла машину, быстренько заменилаколесо, начала затягивать болты…

В это время раздался рёв мотора и мимо проследовал среднейобшарпанности «УАЗ» с синими номерами. И, заскрипев тормозами, причалил кавтобусной остановке.

«Милиция», – отметила про себя Оксана, а больше ничегоотметить не успела, потому что раскрылась дверца и изнутри «УАЗа» чуть ли непинком выбросили девчонку. Тощенькую, зарёванную, помятую, испуганно вжавшуюголову в плечи. Следом, распушив усы, вылез в меру толстый сержант и, гневноокруглив глаза, заговорил с сутенёром.

«Э, да мы, оказывается, предъявы кидаем…» – покоробилоОксану.

А на остановке уже перешли от слов к делу – обладательбейсболки ударил тощенькую резко под дых. Тут же добавил в печень, сноваприложился в живот… И всё это молча, без эмоций, не меняя выражения лица.Привычно, деловито и профессионально, не нарушая экзекуцией макияж… Товарныйвид портить – оно ему надо?

«Так…» – захлопнула багажник Варенцова, посмотрела посторонам и пошагала к остановке – с улыбкой на губах и с увесистым раздвижнымбаллонником за спиной. Она не любила – во-первых, сутенёров, во-вторых, когдабьют женщин, а в-третьих…

– А ты чё пришла? – повернулся в её сторону первыйпункт нелюбви. – Тебе тут цирк, да? Живо села в свою помойку и порулила нахрен…

– Ладно, ладно, сейчас уеду, – пообещалаВаренцова, с улыбкой сделала ещё шаг и… жахнула баллонником сутенёру между ног.Телескопическая рукоять, увенчанная массивной головкой, выхлестнула вперёд,делая аргумент воистину неотразимым. – Это тебе за помойку, – схрустом добавила по колену, пнула мыском кроссовки в живот и довершила начатоезадней подножкой – качественно, так чтобы затылком в асфальт.

«Сутик» сразу сделался вежливым, спокойным и тихим.

– Э, подруга, ты чего, – вышел наконец из ступорамент. – Да я тебя сейчас…

Впрочем, в его голосе сквозила некоторая неуверенность. Разбьет, да ещё так, значит, имеет право…

– Я тебе, козёл, не подруга, – обернулась Оксана.Сунула руку в карман и показала красный прямоугольник. – …А подполковникФСБ Варенцова. Так что ты мне?

– Э, ничего, – мигом, словно воздушный шарик,сдулся сержант. – Извините… Простите…

Метнулся в машину, судорожно взревел мотор, и «УАЗ» мигомисчез.

– Уроды… – Варенцова сплюнула, крутанула баллонники перевела взгляд на тощенькую, державшуюся за бока. – Ну что,потерпевшая? Жива?

– А не пошла бы ты… – сипя и всхлипывая,выругалась та.

Оксана хмыкнула – другого ответа она, в общем-то, и неждала… Молча вернулась в машину, погладила Тихона, запустила мотор… а проезжаямимо остановки, узрела христианское прощение, любовь и заботу. Тощенькая сколлегами хлопотали над «сутиком», приводили его в чувство, словно раненогобойца… Мир остался таким, каким был, ничего-то в нём не изменилось. Ну да, всёверно, плетью обуха не перешибёшь.

А вот ключом-баллонником, может быть, когда-нибудь иполучится…

Ещё через полчаса Варенцова приехала – правда, не на среднемтанке и не к офису «Вискаса», а на починенной «десятке» к ветлечебнице«Мухтар». Небольшой, без изысков, расположенной в полуподвале, но, слава Богу,действительно работающей. И даже очередь со времени телефонного обещаниянабежать ещё не успела…

Тихона взяли в оборот без промедления. Коротко стриженныймолодой Айболит дал ему наркоз, прочистил канал, ввел шприцем полстаканафизраствора под кожу… Когда всё отгремело, Оксана получила бесчувственногоТишку, полдюжины рецептов и подробнейшие ЦУ касательно анализов и процедур.Прогноз на лечение был в меру благоприятен. Тихон, вероятнее всего, должен былжить. Сейчас же он лежал бесчувственный и никакой, с высунутым языком, и наэтот язык полагалось капать из пипетки воду, дабы не пересохла слизистая… Эх,жизнь.

«Ну, сволочи», – снова расстреляла Оксана штаб-квартиру«Вискаса», расплатилась с врачом и поехала на службу. Трудно, по дуге, черезпробки и дежурную аптеку. Все её мысли были о том, как сейчас она положитТихона в тепло, закутает пледом и посадит рядом старлея Петухова – капать изпипетки котику на язык…

– Ну что тут скажешь. – Краев не то чтобыпрожевал, скорее растопил во рту нежнейшее мясо. – И на хрена Союзразвалили?

Ему всегда нравилось мозаичное панно над эскалатором настанции «Владимирская». Вероятно, он был беспросветно наивен, но, глядя наплакатное соцреалистическое «Изобилие», неизменно задумывался: а почему бы всамом деле людям всех наций и вер не жить так, как там было изображено? Нетащить на себя лоскутное одеяло, а звать друг друга за накрытый стол, кудакаждый выставит всё, чем богат? Северную рыбу и южные фрукты, русские пироги икавказский шашлык… И еврей сыграет на скрипке, а цыгане споют…

Действительно, что тут скажешь – бастурма у Рубенаполучилась что надо. Даром что жарилась в старинной, оставшейся Краеву ещё отматери электрошашлычнице. Да, слов не было. Была гора шампуров с такойсвининой, какую не на всяком рынке и купишь. Хозяин «Мерседеса», пригнанного впокраску, работал на мясокомбинате, и этим всё сказано.