А рядом с шампурами – молодая картошка, огурцы с помидорами,душистая зелень цельными веточками… Какие, к лешему, рестораны, где тебе затыщу рублей на огромном блюде вынесут фигу, причём даже без масла?!

– Кушай, сирели, кушай, – угощал раскрасневшийсяот удовольствия Рубен. – И никому не верь, что мясо вредно. Всё зависит откачества и настроения. С добрым сотрапезником никакой холестерин не страшен!

Вот это была правда святая. Краев взял ещё кусочек и вкоторый раз подумал о том, как же ему нечеловечески повезло с соседями. И чтобы он, спрашивается, делал сейчас в единоличной двухкомнатной – совершенно один?

Тамара улыбалась, молодела и всё оглядывалась на духовку –мясо, понятно, дело мужское, но наступал и её звёздный час.

– Пойду пирог принесу, – сказала она, когда Рубенпринялся разливать чай.

Взяла толстые рукавицы и вытащила наружу чудо из чудес –медово-розмариновый рулет по бабушкиному рецепту.

И в это время позвонили в дверь.

Властно, с напором, как звонит только милиция, да ещёработники жилконторы.

– Я открою… – Тамара поставила рулет, вышла вприхожую и, очень быстро вернувшись, странновато глянула на Рубена. –Тебя…

Краева поразили её обречённый, тусклый голос и глаза, вкоторых не осталось и намека на праздник.

– Понял. – Рубен ответил Тамаре не менееудивительным взглядом, значение которого Краев не сразу сумел внятноистолковать. Встал, кивнул. – Олег, я сейчас. Старые знакомые, поговоритьнадо.

Говорил он со старыми знакомыми опять же недолго. Резкохлопнула дверь, проскрипел в прихожей паркет, и Рубен вернулся к столу. Оночень старался казаться прежним хозяином застолья, весёлым и добродушным. Еговыдавал только взгляд, ставший совершенно стальным, и морщина, залёгшая на лбуи отчётливо напоминавшая сабельный рубец. Раньше Краев этой морщины не замечал…

Божественный рулет заставил его временно забыть о визитестранных и явно жутковатых Рубеновых кунаков, но после окончания чаепития,выждав полчаса, Краев вызвал соседа в коридор, увёл к себе и плотно притворилдверь.

– Рубен, кто приходил? – спросил он по правусотрапезника, друга и почти члена семьи. – Только не отмалчивайся, вижу, утебя что-то случилось. Рассказывай – что?.. С кровной местью приехали? Мишкатвой вице-консулу сопредельной державы челюсть свернул?..

Рубен сел, опустил длинные породистые ресницы и долгомолчал. Потом негромко произнёс:

– Олег, мне помощь нужна.

– Ну?! – загорелся Краев. – Давай говори!Кому морду бить будем?

– Я даже думаю, – продолжал Рубен, – чтопомочь мне, кроме тебя, особо и некому…

Таким серьёзным его Краев ещё не видал.

– Давайте не будем! – вспомнил он своё любимоевыражение. – Но если будем, то – давайте! Хорош пугать-то, пуганый я…Излагай, братишка, что у тебя стряслось?

– С обычной кровной местью я бы тебя и беспокоить нестал. – Рубен усмехнулся. – Это хоть и неприятная, но всё равнобытовуха. Видишь ли, Олег… есть у меня одна вещь. Ценность, скажем так, скореедуховного плана…

«Икона», – немедля вычислил Краев.

– И вот права на неё предъявил ещё один… господин. Очём сегодня мне и было заявлено. То есть завтра утром, согласно комплексуобычаев, с которыми связана эта вещь, я должен буду за неё биться…

«Не икона», – озадаченно рассудил Краев.

– …С ним самим или с его наймитом, что кажется дажеболее вероятным…

– Ага, – наконец-то сообразил Краев иповеселел. – Наймит против наймита! А предисловий-то, предисловий…

Рубен улыбнулся ему, точно несмышлёному внуку, спросившему,отчего это погибший на фронте солдат не увернулся от пули.

– Нет, сирели, – проговорил он мягко. –Биться в любом случае буду я, тебя же я прошу быть моим… – он замялся,подыскивая слово, – моим оруженосцем. В одиночку мне там нельзя. Ипозвать, кроме тебя, некого…

– Как это некого? – искренне удивилсяКраев. – А крыша Ашота, шефа твоего, на что? Взять за долю малую двух«быков», лучше при волынах, да ещё…

И вот тут Рубен расхохотался, громко, ничуть не стесняясь нисвоего неожиданного веселья, ни выступивших на глазах слёз.

– Двух «быков»? При волынах?.. Нет, Олег, стволы тамбез толку. А также гранаты, пушки и атомные бомбы. И «быков» мне в оруженосцыникак нельзя приглашать… Помнишь, ты в своё время о кастах писал? По-моему, в«Тайном наследии времён»?

– Точно, в «Тайном наследии», – изумилсяКраев. – А что, неужели читал?

Он больше привык к другому подходу. Все знают, что тыписатель, все при случае хвастаются знакомством, а спросишь, какие книжкичитал, и в ответ слышишь стыдливое: «Да я такой жанр не люблю…»

– Читал, – подтвердил Рубен. – Пока шпаклёвкасохнет. Так вот, ты совершенно правильно писал, люди по изначальной сути всеразные, каждый приходит в эту непростую жизнь кем-то определённым. И прачка неможет управлять государством… Ну а я не возьму в оруженосцы «быка». Меняпопросту не поймут… Ну что, Олег, ты решил? Я могу рассчитывать на тебя?

– Конечно, – вздохнул Краев. – Как же я могуотказать почитателю своего творчества?

Ночью он спал плохо, без конца просыпался, подброшенныйявственным ощущением – проспал, подвёл!..

Тем не менее в очень ранний утренний час они с Рубеном ужесидели в «Жигулях» на подходе к промышленным задворкам, из тех, какие в Питерепопадаются на каждом шагу. Сзади – замусоренный пустырь, справа – тылы гаражей,слева-спереди – выгнутая подковой и здорово накренившаяся ограда заброшенногозавода. Классические, то есть, декорации американского боевика. Если геройзабредает в подобное место, искушённые зрители заранее знают, что сейчас будет.Взрыв, стрельба, окончательная разборка, явление фантастических сил…

– Значит, так, Олег. – Рубен смотрел мимо Краева,заканчивая инструктаж. – Скоро у тебя возникнет масса вопросов. Так вот,ты не должен ни о чём меня спрашивать, просто прими как данность всё, чтоувидишь. А после – никому и никогда не рассказывай и тем более не пиши… Людисклонны верить каким угодно выдумкам, правдивый же рассказ будет ими принят заложь…

– Слово кабальеро, – кивнул Краев. – Могила.

Рубен снял с пояса барсетку:

– Взгляни.

Внутри было три предмета наподобие не то пневматическихшприцев, не то детских водяных пистолетов. Красный, зелёный и коричневый.

– Если я буду ранен, но несмертельно, то из зелёного –два раза в сонную и из красного три раза в сердце, – продолжал наставлятьРубен. – А если буду очень плох… или сам того попрошу – из коричневого влюбое место, куда придется. Просто нажми на спуск. Понял? Повтори. –Выслушал ответ и отдал барсетку Краеву. – Надевай… Вот теперь всё, пошли.