Я непонимающе повернулась к Альгидрасу, и тот пояснил:

— Ему нужен был сын Всемилы и княжича. Но княжич… испортил этот план.

— Миролюба и Всемилы? — воскликнула я, а потом до меня дошло, что сосудом для аэтер должна была стать я. Сосудом, который предполагалось убить.

Я посмотрела на катавшего машинку Димку, на калитку, хозяйственно прикрытую Альгидрасом, и прикинула, насколько велики наши шансы на спасение, если предположить, что все рассказанное здесь, правда.

— Их дитя несло бы силу стихии земли через потомка самого Гаттара и аэтер, — продолжил меж тем Альтар. — Но твой сын теперь для него более лакомый кусочек. В нем сила трех стихий и аэтер.

— Это бред! — отрезала я, не желая больше участвовать в этом безумии. — В нем не может быть этой вашей аэтер, даже если допустить, что сказанное вами — правда. Вы сами говорите, что сила переходит лишь в потомков или через обряды, но во втором случае ее мало. Над моим сыном никто никаких обрядов не проводил. Я все время рядом с ним. Если меня нет, я все равно знаю о каждом его шаге. В садике камеры наблюдения. Если бы…

— В нем она есть, девочка. Аэтер перешел к нему от тебя, а к тебе от твоей матери.

Я расхохоталась от облегчения и встала из-за стола. Надо же, ведь я успела поверить этим бредням. Что я по сути дела увидела? Незнакомого мужчину, который заявил, что он — обладатель силы стихий, но тут она не работает. Удобненько. Из доказательств у него только сумасшедшие истории.

— Нам с Димой пора. Спасибо за чай.

Спустившись с террасы, я остановилась напротив Альгидраса. Он тут же вскочил с земли.

— Можешь не провожать, — с улыбкой сказала я и, понизив голос, добавила: — И даже не вздумай появляться рядом с моим сыном. Вы оба — психи!

Димка, заметивший, что я собралась уходить, принялся канючить:

— Я хочу еще поиграть.

— Ты не веришь? — спросил Альгидрас, вглядываясь в мое лицо.

— Знаешь, пожалуй, нет, — ответила я. — Я не знаю, зачем ты все это затеял, но если ты думал…

Налетевший ветер подхватил прядь моих волос и больно хлестнул меня по щеке. Альгидрас поверх моего плеча бросил встревоженный взгляд на Альтара. Я неверяще оглянулась. Альтар смотрел прямо перед собой, обеими руками сжимая кружку с чаем:

— Для того, что я сделал сейчас, мне понадобилось потратить много сил, девочка. И главное, Дарим, где бы он ни был, почувствует это. Впрочем, прятаться от него дальше смысла нет. Все уже завертелось.

Альтар не выглядел озабоченным. Наоборот, казалось, именно этого момента он ждал.

— Что завертелось? — севшим голосом спросила я.

— Вернись за стол, девочка, — приказал он.

Я беспомощно оглянулась на Альгидраса. Он выглядел напряженным и, кажется, немного испуганным.

— Мам, я еще могу поиграть? — звонким голосом уточнил Димка, и я невольно вздрогнула.

— Можешь, мой мальчик, — ласково улыбнулся ему Альтар. — Мы с твоей мамой пока поговорим.

Альгидрас прошептал: «Прости, придется сделать, как он говорит» и легонько подтолкнул меня к веранде. Я поняла, что помощи ждать неоткуда, и на негнущихся ногах направилась к столу.

Тянется ткань миров, рвется под яростной силою,

Ты же еще живешь, способна дышать, любить.

Что ждет тебя впереди? Тихий рассвет над могилою

Или победный миг и право свободно жить?

Альгидрас вернулся со мной к столу и вновь сел на свое место. Опустившись на стул, я посмотрела на него, и он не отвел взгляда.

— Все будет хорошо, — произнес он одними губами.

Я лишь покачала головой. Как что-то может быть хорошо, если их чудовищные истории, кажется, правдивы?

Дождавшись, пока мы с Альгидрасом закончим переглядываться, Альтар негромко сказал:

— Твое недоверие все усложняет, девочка. Впрочем, ты имеешь на него право, — философски закончил он.

— В моей матери не могло быть никакой аэтер, — произнесла я дрогнувшим голосом.

Зачем я только согласилась на эту поездку? Лучше бы пошла в поход с Павлом Николаевичем. Хотя, если им верить, там было бы не менее опасно. Я судорожно вздохнула, стараясь собраться с мыслями. Мне нужно придумать способ сбежать отсюда. Если сила Альтара здесь вправду ограничена, то у нас с Димкой есть шанс спастись.

— Не в той женщине, которую ты считаешь своей матерью, а в настоящей, — меж тем выдал Альтар.

— Ну не-е-ет, — не удержавшись, протянула я. — Мы же не в бразильском сериале.

Никто из присутствующих не улыбнулся.

— Как я уже говорил, – не обратив внимания на мое замечание, продолжил Альтар, — для того, чтобы переместить аэтер из тела Рамины в тело Дарима, нужен был промежуточный сосуд — человек, который сам будет обладать хотя бы малой частью аэтер, ибо любая сила легче идет по проторенному пути.

— Опять человек? Почему нельзя было воспользоваться святыней? Как с хванским шаром и прочими?

— Этот мир забавен. Ты задаешь вопросы, не готовая просто поверить, — задумчиво проговорил Альтар.

— Почему я должна вам верить? — искренне удивилась я.

Альтар усмехнулся, бросив взгляд на Альгидраса, и произнес:

— Жизнь нельзя заключить в неживой предмет. Аэтер — сама жизнь. Ни одна созданная нами святыня не смогла бы ее принять.

— Хорошо. Вам нужно было тело, которое вы потом собирались убить, — натянуто улыбнулась я.

Рассуждать о своей смерти было не слишком приятно. Особенно учитывая тот факт, что Альтар говорил об убийстве в обряде как о чем-то совершенно естественном.

— Да. Так должно было быть. План Гаттара и Дарима вполне мог отсрочить гибель миров. Мог даже их предотвратить. Я видел это в будущем. Но я так же видел множество других исходов. В часть из них я не хотел верить. Слишком безумным казался план Гаттара. Однако вскоре мои сомнения исчезли: Харим признался мне, что Гаттар вдруг стал избегать его. А избегать парной стихии ох как сложно. Значит, он скрывал что-то очень важное. Харим все же добился правды. Ценой ссоры. Харим был, пожалуй, самым честным из нас. Самым чистым.

Альтар посмотрел на Альгидраса. Тот сидел, сжав кружку, и вглядывался в нее так, будто всерьез собирался гадать по чаинкам.

— Вы сказали «был»?

— Он умер в Савойском монастыре, — ответил Альтар, а я не смогла сдержать облегченного выдоха.

Хоть одним меньше, каким бы хорошим он ни был. К тому же, насколько порядочным можно считать человека, который занимался воспитанием Альгидраса не потому, что привязался к никому не нужному ребенку, а потому, что этот мальчик был нужен для их общего плана?