– Это уже не наше время, Нуца! Ну, или во всяком случаене мое. Вай мэ, у меня такое чувство, что наступает полярная ночь. Жили-жили,растили – и вот вам, пожалуйста. Зачем мы теперь нужны?

– Будем теперь растить Бешбармака!

– Ты все шутишь! А у самой небось сердце болит.

– Болит, конечно… Но…

– Я не понимаю Марго, как она могла позволить.

– Элико, зачем ты кладешь хмели-сунели в тесто?

– Ой вай мэ, что я наделала… Видишь, Нуцико, до чего ядошла… У меня уже голова кругом идет… Ох беда, беда…

– Ну, это небольшая беда. Сделаешь новое тесто.

– А это что, прикажешь выкинуть? Ну нет, я сделаюсоленое печенье, добавлю соленых орешков, перца, и что-то получится… Нуцико,будь добра, посиди тут, последи за мной, Тошка там расхваливала мой торт, а ямогу что-то напортачить.

– Да я уверена, что новое печенье пойдет на ура. И мыназовем его печенье «Беда»…

– Фу, как ты можешь такое говорить… Не надо никакназывать…

– Я пошутила.

– Чем так нехорошо шутить, возьми лучше ступку ипотолки орехи для сациви…

– Зачем? Ты ведь уже пропускаешь их через мясорубку?

– Вах! О чем ты говоришь? Да, для своих я могу немножкооблегчить себе задачу, но для такого случая… Придет жених с бабкой и дедом, кактакое возможно? Я не желаю, чтобы эта бабка сказала, что Эличка халтурит!

– Да она, может, вообще сациви в рот не берет, а яобожаю, и поверь, что мясорубка ничего не меняет во вкусе.

– Много ты понимаешь! Но если тебе лень, я самапотолку.

– Ладно, черт с тобой, потолку я эти окаянные орехи!

И Нуцико с остервенением принялась толочь в старой ступкегрецкие орехи.

– Марго, можно к тебе? – заглянула в кабинет Аля.

– Да-да, заходи, я как раз хотела с тобой поговорить…

– А у меня тут…

– Алюша, дела потом.

– Слушаю тебя.

У Али упало сердце. Неужто Марго узнала о ее романе,которого не одобряла уже заранее?

– Алюша, я очень хочу, чтобы завтра вечером вы с Тасейпришли к нам.

– Завтра? Хорошо, а… по какому случаю, чей-то деньрождения? Я просто еще не знаю…

– Нет-нет, это не день рождения, но я хочу, чтобы всясемья была в сборе.

Аля хотела спросить, будет ли Лев Александрович, но нерешилась.

– Дело в том, что… Короче, Тошка вроде как выходитзамуж. И придут родственники жениха.

– Что значит вроде как? – опешила Аля.

– Именно вроде как. Она уже сошлась с этим мальчиком, иони хотят жить вместе, у его деда и бабки. А жениться официально пока нежелают.

– Почему?

– Да там много объяснений, и все, надо сказать,достаточно разумные.

– Я не понимаю тебя, Марго…

– Ну, поскольку Тошке нет еще восемнадцати, то импришлось бы получать специальное разрешение, а это унизительно. Я согласна. Вконце концов, чем прятаться… Семья, как я поняла, приличная, интеллигентная…

– Но Тошка ведь еще ходит в школу.

– Уже не ходит.

– Боже! – схватилась за сердце Аля.

– Это как раз не страшно.

– Марго, ты с ума сошла?

– Нет. Это разумно. Тошка сдаст экзамены экстерном,бабушка жениха поможет это устроить и вообще поможет с занятиями. Точнымипредметами с ними будет заниматься Гриша…

– С кем с ними?

– Вот это самое главное. Тася тоже хочет сдатьэкстерном.

– Как? Почему?

– Не волнуйся так, Алечка. Ничего страшного. Вместедевчонки лучше будут заниматься. Тася просто не хочет терять время в школе. Ейважнее музыка, уроки с Матильдой…

– Никогда! Ни за что!

– Аля, но почему?

– Потому что это не даст никаких знаний.

– Аля, побойся Бога! Если бы девчонки собирались бытьинженерами или учеными, может быть, это было бы верно, хотя я тоже сомневаюсь.Но в их случае, а особенно в Тасином, когда ей надо наверстывать то, чего онане знает в элементарной музыкальной грамоте…

Аля покраснела. Марго нарочно сказала это, прекрасно зная,что Аля винит себя в том, что просмотрела талант дочери.

– Я поняла. Может быть, ты и права, – понуриласьона.

– Вот видишь, если подумать…

– Знаешь, Марго, я иногда тебя просто боюсь.

– Боишься?

– Да. Ты такая умная, такая современная… У тебя нетпредрассудков…

– Если я отчетливо понимаю, что это предрассудки, яборюсь с ними.

– И тебе не страшно за Тошку?

– Еще как страшно! Но мешать ей я не имею права. Мнесамой когда-то помешали, хотя я была куда старше Тошки, и ни к чему хорошемуэто не привело. Я стараюсь учиться на чужих ошибках. В конце концов, если ужона сошлась с этим мальчиком… Как говорит одна моя знакомая: «Чего трусамимахать, если все произошло».

– Господи помилуй!

– Алюша, обещай мне одну вещь – ты не будешь ругатьТаську. Она боится, что ты ей не позволишь бросить школу…

– Но насчет экстерната это реально?

– Абсолютно, я узнавала. К тому же Тася намерена вдальнейшем поступить в консерваторию, так что аттестат ей в любом случае нужен.Я понимаю, – улыбнулась Марго, – твое учительское прошлое…

– Да брось, не хочу даже вспоминать это прошлое, я саманенавидела школу, когда там работала… И хорошо, что ты мне об этом напомнила.Ладно, я согласна.

– Вот и чудесно. Так завтра я вас жду. Эличка второйдень священнодействует на кухне.

– А если тебе не понравятся эти люди?

– Они мне уже понравились, я вчера была у них.

– И что?

– Прелестные интеллигентные старики и уже души не чаютв Тошке. Правда, отца не будет, он живет в Бельгии.

– А мать?

– Мать давно бросила семью. О ней там не говорят.

Лев Александрович вернулся домой усталый и раздраженный. Дваего сотрудника подали заявление об уходе, а достойной замены пока нет. РиммаПавловна мгновенно поняла, что он не в духе и голоден, поэтому решила приберечьсенсационное сообщение на потом. Однако ей не терпелось, и он спросил, утоливпервый голод: