выстрела. Автоматчик подломился в коленях, неловко всплеснул руками, выпустив автомат. Возницу откинуло на бидоны, вожжи в руке – видимо, намотал на пальцы, – натянулись. Лошадь всхрапнула и остановилась, не дойдя до колодца десяток метров.

– Не стреляй, Горло. Всё ж Божья тварь… – Ватник выстрелил ещё раз, теперь в голову лежащего автоматчика, который пытался подтянуть под себя ноги, согнуть в коленях.

Дрон тоже выстрелил, хотя возница признаков жизни не подавал. Тело вздрогнуло от попадания, но, скорее всего, просто от удара пули. Умер сразу.

– Дрон, остаёшься здесь и прикрываешь. Мало ли. Пойдём, Горло. Нас ждут великие дела.

Лошадь выпрягли, деревенский парень умело, со знанием дела, а Дмитрий был так, на подхвате. Горло отвёл её в сторону, стреножил валявшимися в телеге кожаными ремнями и шлепнул ладонью по шее. Лошадь тряхнула головой, опустила морду и начала меланхолично стричь зубами густую траву – повезло скотине.

– Бидоны – ножами, чем больше дырок – тем лучше. Главное, чтобы они их по новой не смогли использовать, – кивнул Ватник и сам принялся за работу. Толстый алюминий не поддавался, но хорошие охотничьи ножи, которыми из Кавино щедро снабдили разведчиков, творили чудеса. Не было уставных, тех, что для десанта и спецназа, не было. Минут через пятнадцать фляги годились только… как там в мультике о Простоквашино: макароны пропускать? Там, правда, шапка была у Печкина, но что поделать – местный колорит.

– Покойников в кусты, пока искать будут – ещё время потеряют. У телеги шины пробьём ножом, да и ходу отсюда.

Дрон никаких признаков тревоги не подавал, так что и с этим справились без проблем.

Из машины Ватник связался с Таранченко, ожидавшим доклада в штабе, обрисовал обстановку:

– У нахлов два «двухсотых», у нас без потерь. Судя по увеличенному запасу воды, который хотели взять водовозы, наступление вот-вот. Очень скоро. Вода их вряд ли задержит.

Со стороны противника заработали орудия. Крупный калибр и долбит прямо по Плясово: глухие разрывы слышны отсюда, да и в рации ухает, как бы в штаб не попали. Потом миномёты и орудия помельче: эти обрабатывали позиции на передовой. Наши молчали.

– Ватник, принял. Снимаю людей с позиций, первая рота отходит в «зелёнку», будут прикрывать наши артбатареи. Соединяйтесь со второй ротой, я предупрежу. На время боя поступаете в распоряжение Семенчука, возвращаться сейчас нет смысла.

– Принял. Конец связи.

Ну что ж… А вот теперь настоящая война, не то, что из-за кустов водовозов отстреливать.

Дрон вывел машину из зарослей, выехали на дорогу и покатили к позициям. Ватник связался с Семенчуком – ротным-два – и уточнил дислокацию.

– Со вчерашнего вечера у нахлов шевеление, прибыло подкрепление на грузовиках, версию о наступлении подтверждаю. Давайте, ребята, к нам. Позиции на холмах по обе стороны дороги на Плясово, пропустим танки и ударим во фланги и тыл пехоте. Подъехали, похоже, «вбивци», они воевать один хрен не умеют.

По плану кое-что получалось, но когда оно бывает, как задумано? Вот именно.

Танки противника, с десяток – Ватник не считал, занимая с бойцами позицию, указанную ротным, – проскрежетали через минное поле, подрывая гусеницами безопасные для них противопехотки. Потом проутюжили вовремя оставленные окопы, ломая деревянные перекрытия блиндажей, крутясь на окопах и траншеях. Зря теряли время, людей там уже не было, кстати, но нахлам об этом говорить не стали.

Потом танки собрались в колонну, воинственно выставив орудия кто левее направления движения, кто правее, пытаясь контролировать холмы. Вряд ли они такие уж асы для стрельбы сходу, никакая автоматика прицела не спасёт, всё равно остановиться придётся для стрельбы.

Семенчук командовал толково, не зря ротный: танки пропустили без единого выстрела, глядя вниз с позиций на холмах. Несмотря на не очень армейскую дисциплину ополчения, никто без команды не дёрнулся «пострелять».

А дальше пошла пехота. Сперва дозорные, в напрасных попытках идти не только понизу, но и пустить двойки разведки по склонам. Шедших в «зелёнку» кусты словно поедали, причём как в хорошем ужаснике – молча и навсегда. Не зря там, у самого края, ротный расположил умельцев работать холодняком. Жаль, мало таких, но Дмитрий и Дрон как раз и участвовали.

Командир нахлов вообще не понял, что его разведка перестала существовать. Или не командовал толком, или же положился на танки – что это кавинское быдло с ними сделает, ножом ткнёт?

– Горло где? – оттащив в сторонку парня в камуфляже, навсегда ушедшего в края победившей загогулины и прочих кипящих котлов, спросил Ватник. Дрон мотнул головой куда-то вверх по склону:

– Там засел. Он из-за ноги не особо шустрый, да и силёнок маловато таких вот лосей валить, но с автоматом нормально управится.

Внизу валила уже… толпа, да по-другому и не назовёшь: «волчьи шевроны» шли с песнями, только что не приплясывали. На головах у некоторых вместо касок или хотя бы форменных кепок – нахлобученицы. Пьяные, похоже, все. По «зелёнке» палят почём зря, а ведь и попасть могут, случайно. Наших здесь немного, два взвода, и рассыпаны редко, но пули свистнули на Ватником, листья посыпались.

Ударили наши батареи по дороге: отсюда не видно ничего, но слышно. Взрывы же, хоть и глухие, от склонов холмов звуки отражаются, гуляют в воздухе, прежде чем навсегда замереть, слиться со всеми звуками всех сражений на этой земле.

Уже потом Ватник узнал, что артиллеристы сработали по плану, подбили первый танк в колонне, потом последний – как ещё с Афгана пошло.

Остальные машины сгрудились, из колонны превратившись в железное месиво. Пехота противника полезла наверх, пытаясь задушить орудия, но там не зря оцепление было из первой роты. Танки начали отстреливаться, пока вслепую, но попали в одно из орудий на склоне. Наши подбили ещё две машины врага.

Вот теперь Семенчук и скомандовал «огонь». И все эти «весели вбивци», прибывшие на развлекательную прогулку, грабить и пытать мятежников и сепаратистов, начали прыгать как блохи на сковородке.

Дмитрий никогда не видел блох, сравнивать тяжело, но на танец капель раскалённого масла над чугуном очень было похоже. Перекрёстным огнём с двух склонов выкосило почти всю колонну живой силы, вместе с их шевронами, песнями, нахлобученицами и славой славных. Кадровая часть противника залегла, пытаясь, хоть и без особого успеха, отстреливаться, держать оборону внизу распадка, а эти метались умирающими зайцами.

Туда им и дорога, настоящих зайцев – и тех больше жаль.

Но нашлись у нахлов и умные люди, поняли, что внизу смерть без вариантов, рванули наверх, пытаясь задавить прежде всего пулемётчиков. Тут уже форменная свалка в кустах началась, Дрона легко ранило,