Лада смотрела на нее с недоверием.

– Ну, то есть это он думает, что не близкие, и я тоже думала, что не близкие. А как увидела его с перевязанной головой…

Из груди куда-то резко ушел воздух, Ася как будто снова оказалась в гулком коридоре больницы.

– Господи, Ася! – всполошилась Лада. – Простите!

Она подтащила стул поближе, уселась рядом с Асей и обняла ее крепко-крепко.

– Это вы меня простите, я… я…

Ася вдруг испугалась, что тушь от ее мокрых ресниц испачкает безупречный жакет обнимавшей ее женщины. Жакет был в порядке, и Ася немного успокоилась. До такой степени, что смогла выдвинуть вполне жизнеспособную версию того, как оказалась в доме Тарасовых. Она рассказала о подаренном билете на концерт в Альберт-Холле, о необходимости срочно заработать денег на поездку в Англию и о благосклонности судьбы, столкнувшей ее с Рыбаком, благодаря протекции которого она нашла работу.

В глазах Лады заметно поубавилось недоверия. Чтобы подтвердить правоту своих слов, Ася даже сбегала за сумочкой и показала конверт с билетом. Неизвестно, куда бы завела Асю фантазия, начни Лада разговор о музыке, но звонок домофона положил конец разговору. Лада отправилась открывать, а Ася решила помыть посуду. Попутно она прислушивалась к разговору Лады с поздними гостями. Но, к сожалению, кроме того, что гостей этих двое, ничего понять не удалось – Лада закрыла дверь в гостиную.

Ася помыла чашки и тарелки, вытерла их насухо полотенцем и открыла шкаф, чтобы поставить посуду на место. Первое, что бросилось в глаза, – упаковка пакетов с зип-застежками. Тут же вспомнилось поручение Кристины об образцах ДНК. Если не взять щетки сейчас, подходящего момента может не представиться.

Взяв из упаковки три пакета, Ася скользнула в ванную, находившуюся рядом с кухней. Вот они, щетки. Стоят в стаканчике. Синяя, розовая и фиолетовая. Открыв зеркальную дверцу настенного шкафа, Ася обнаружила целую россыпь запасных щеток – и синих, и розовых, и фиолетовых. А значит, проблем с чисткой зубов возникнуть не должно. Остается проблема с собственной совестью, не желавшей мириться с присвоением чужого имущества, пусть даже и столь малоценного.

«Бери, это же для дела!» – шепнули камни трезвости и мужества. И Ася взяла. Осторожно, стараясь не коснуться щетины, упаковала каждую щетку в отдельный пакетик и, вернувшись на кухню, засунула щетки в сумочку, так свое-временно принесенную для демонстрации Ладе английского билета.

«Наверное, нужно поставить запасные, чтобы никто не заметил пропажи», – подумала Ася, и камни одобрительно звякнули: «Давай». Ася направилась в ванную и чуть не столкнулась с высоким темноволосым мужчиной в полицейской форме. От неожиданности Ася вздрогнула и выронила из рук сумочку.

– Здравствуйте! – мужчина поднял сумочку и протянул Асе. Свободной рукой вытащил из нагрудного кармана удостоверение. – Старший оперуполномоченный Медведев Александр Михайлович. Вы – Анастасия Субботина?

Ася кивнула, зачем-то протянула руку к удостоверению, полицейский молниеносно спрятал его в карман и спросил:

– Могу ли я задать вам несколько вопросов?

– О чем? – Ася не могла заставить себя успокоиться.

– Вы в курсе, что произошло сегодня с Тарасовым Прохором Сергеевичем?

Ася несколько раз кивнула, медленно пятясь в кухню.

– А почему вы так нервничаете, Анастасия, извините, не знаю вашего отчества?

– Павловна…

«Послушай, Павловна, возьми себя в руки, если не хочешь провести ночь в обезьяннике!» – зло прошипели на ухо камни трезвости и мужества. Ася села за стол, жестом предложив Медведеву сделать то же самое. «Где надо промолчишь, где надо слезу пустишь», – вспомнились слова Лебедева. И Ася пустила.

– Потому что сегодня чуть не погиб мой жених, – сказала она и выразительно всхлипнула.

– Жених? – переспросил Медведев, усаживаясь на стул и вытягивая ноги. Ася невольно обратила внимание на ботинки старшего оперуполномоченного. Симпатичные, на вид очень удобные и наверняка мягкие. Вот только очень пыльные, отчего выглядели усталыми. Асе даже захотелось предложить чаю или кофе. Не ботинкам, конечно, а Медведеву. Но делать это на чужой кухне она сочла неуместным.

– Да, жених. Рыбак Иван Станиславович. Он, кстати, тоже когда-то работал в полиции. Может, вы его знали?

– Нет, не знал.

Тут Ася без всякой просьбы со стороны собеседника выложила историю с билетом и даже продемонстрировала его, стараясь, чтобы злополучные щетки при этом не вывалились из сумочки. Она видела, что Медведев слушает, как говорится, вполуха, рассказ ему абсолютно не интересен, но продолжала, так как этот монолог ее успокаивал.

– А скажите мне, Анастасия Павловна, где вы были сегодня с тринадцати до четырнадцати? – спросил старший оперуполномоченный, когда она вернула конверт с билетом в сумочку.

– Почему вы спрашиваете? – всполошилась Ася. – Вы меня подозреваете?

– Нет, что вы, Анастасия Павловна! Конечно, не подозреваю. Так где?

Ася задумалась.

– Я была здесь, в квартире.

– Кто еще с вами находился?

– Лада. Лада Викторовна.

– То есть с тринадцати до четырнадцати вы с Тарасовой находились здесь, в квартире. Так?

– Вообще-то нет, не совсем. Я приехала где-то около часа и обнаружила, что забыла в квартире ключи. Хотела уже отправиться в школу за Машей, и тут приехала Лада. Лада Викторовна. Я не смотрела на часы, но в половине второго мы точно были здесь. А потом позвонили из больницы.

– Вы можете точно сказать, в котором часу приехала Тарасова?

– Подождите! Вы что, ее подозреваете?

– Анастасия Павловна, я никого не подозреваю! Просто такой порядок. Я обязан опросить всех, кто мог что-то знать о потерпевшем.

– Но я его совсем не знаю! Даже не видела никогда. Я здесь второй день. Но твердо уверена – Лада не могла стрелять в своего мужа.

– И на чем, разрешите поинтересоваться, основывается ваша уверенность?

– Не знаю. Просто я уверена, и все. Она очень хороший человек.

– Многие серийные убийцы в обычной жизни просто душки. Этакие ангелы. А копнешь поглубже – а у них собственное кладбище. Хорошо, Анастасия Павловна, не буду вас больше задерживать. Вас не затруднит завтра с девяти до одиннадцати подъехать в Ленинский РОВД для составления протокола?

После ухода Медведева Ася погрузилась в раздумья. Они подозревают Ладу. Конечно же, это просто смешно. Трудно представить Ладу в шикарном пальто и с развевающимся по ветру шарфиком стоящей на крыше и целящейся в мужа. С другой стороны, для следствия она, безусловно, первая подозреваемая. И еще она была ужасно огорчена, когда днем приехала домой. Прямо-таки убита. Даже выпить собиралась. При ее-то здоровье! Явно неспроста. Нужно узнать у Вани, в котором часу в них стреляли. Офис «Железобетона» совсем близко. Минут за десять можно доехать. Если без пробок…