императорской семьи должен быть человек, умеющий различать и снимать наведенные проклятия… Если бы он согласился посмотреть Мэсси!

Но не успела, проклятый граф Деррик, чтоб ему икалось…

Уйти из музыкального салона я все же не могу, меня никто не отпускал, а потому просто малодушно и трусливо прячусь в небольшую нишу, сбоку от главного входа, надеясь стать как можно незаметней…

У большого клавишного инструмента, причудливой смеси клавесина и органа, музицируют две фрейлины ее величества, они поют дуэтом и одновременно аккомпанируют себе в четыре руки.

Наверно, красиво, слаженно… Но я практически не слышу музыки, настолько сильно переживаю из-за внезапного нападения графа Деррика, грозящего мне возможными проблемами от ревнивца Волка, и про Мэсси все думаю, прокручиваю в голове, каким образом смогу оказаться наедине с матушкой императрицей… Потому что о таких вещах не говорят при посторонних… И простая фрейлина не может просить о подобном свою императрицу. А вот наследница Севера, пусть и опальная…

Но правду про мое происхождение знают только его императорское величество, матушка императрица, дракон Ассандр Заррих и Волк императора.

Так же, как и про то, кто такой Лар.

На мгновение отвлекаюсь, вспоминая последнюю весточку брата. Он явно всем доволен там, в этой таинственной Южной Академии Драконов… По крайней мере, больше не заговаривает о том, что надо ехать на Север и требовать свое по праву рождения. Может, позабудет об этой жуткой идее?

Я бы отдала все сейчас за возможность тихо и спокойно жить. Пусть и в безвестности, и даже со скромным достатком… Я научилась жить по средствам, Летняя резиденция правителей Севера только называется красиво… А мы с Ларом, Мэсси и Доном Сордо там несколько лет прожили в полной безвестности и забытьи, когда отец увлекся своей новой семьей…

И сейчас я совсем не стремлюсь искать правосудие, как-то претендовать на трон, Единый упаси!

Пусть Лар отучится, и, возможно, найдет себе друзей и дело по душе. И забудет навсегда о том, кто он такой… Одни беды нам это приносило до сих пор… И продолжает приносить.

Мне сейчас надо спасти Мэсси, закрепиться здесь, во дворце, быть тихой, малозаметной тенью, чтоб ни одна душа не узнала в невзрачной фрейлине императрицы наследницу Севера… Потому что мачеха не остановится, пока не заберет наши с Ларом жизни…

Нет-нет-нет! Тихо, неприметно, спокойно… И пока что у меня это получается… Если не брать в расчет притязания Волка, конечно.

Но Волк — величина непостоянная, он в любой момент может исчезнуть из дворца. И из моей жизни.

Я, по крайней мере, на это надеюсь… Да, надеюсь ведь?

Не будет мучить меня ночами, как всю эту неделю. И не только ночами… Ох, не вспоминать, не вспоминать…

До сих пор в ушах звучит растерянный голос заставшего нас пажа: “Ва-ваша милость…” , и дикое рычание Волка: “Пошел вон!”...

И, самое главное, что он даже не остановился, так и продолжил брать меня… Грубый, развратный, жестокий… Ох…

Тепло внутри накрывает с головой, прикрываю глаза, малодушно позволяя себе нырнуть на мгновение в свой пережитый позор, который почему-то сладко отдается во всем теле… Я такая же развратная… И хорошо, что умею контролировать свою силу. Дон Сордо — отличный наставник… Был… Если бы не он, я бы тут все сожгла уже, не совладав с внутренним пламенем…

Как он умудрялся меня сдерживать? Как у него получалось контролировать бешеную, стихийную силу Лара, умеющего двигаться с такой скоростью, что даже я не успевала заметить его перемещение?

Я как-то никогда не задавалась этим воспросом… Так же, как и тем, откуда вообще появился Дон Сордо в нашей жизни…

Теперь-то я знаю, что он — отсюда, из Империи. И знаком с Волком… Откуда?

Вот что мне надо было делать при каждой встрече с лордом Вулфом: собирать по крупицам сведения! А не… Позволять ему раз за разом укладывать себя в постель…

— Леди Иллария, вот вы где… — бархатный голос раздается совсем близко, заставляя вздрогнуть и открыть глаза.

Передо мной стоит граф Деррик, причем, так, чтоб мы не особо были заметны из музыкального салона… И, не успеваю я моргнуть, опять завладевает моей ладонью! Прижимается к ней губами!

Да что же это такое!

Я чувствую легкую беспомощность, потому что не понимаю, что делать, что предпринять! Громко отправлять его восвояси неправильно. Привлеку внимание, выйду из образа невинной тихони. Оставаться в этом положении, практически скандальном, потому что наедине с мужчиной… Это будет смотреться, будто я авансы раздаю. Да и граф может слишком уж воспламениться…

Но все мои терзания отходят на второй план, когда из-за спины Деррика вижу входящего в салон с противоположной стороны императора Анджеера…

И следующего за ним Волка императора.

Ох, Единый…

Глава 21

Глава 21

Нервно пытаюсь забрать руку из горячего влажного плена губ графа, заодно делая шаг назад, чтоб скрыться от взгляда Волка. Может, повезет?

Но через мгновение понимаю, что все впустую.

Потому что Волк смотрит прямо на меня. Вообще не пытаясь скрыть невероятную злобу, перемешанную с чем-то черным и обволакивающим, в своем взгляде.

Меня буквально к месту пригвождает, столько в волчьих глазах сейчас ярости и мстительного обещания…

Сохнут губы опять, сердце стучит дико. И, в противовес царящему в голове ужасу от понимания всей скандальности ситуации, в которой я оказываюсь, предательски, томительно ноет низ живота… Словно… Словно я не против возможного наказания!

Граф, конечно же решив, что все мои волнения по его поводу, торжествующе усмехается и пытается усилить эффект, начиная нашептывать мне какие-то глупые, банальные комплименты, с отчетливо пошлым оттенком, и мне ужасно хочется прекратить это, возможно, даже силой, и, самое жуткое, что я могу это сделать! Могу с графом такое сотворить, что он не скоро оправится…

Но тогда моему инкогнито придет конец.

Потому я поступаю так, как на моем месте поступила бы любая целомудренная северянка, если мужчина переступает все грани дозволенного.

Пока фрейлины щебечут и, перебивая друг друга, пытаются обратить на себя внимание Его императорского величества, совершенно неожиданно решившего посетить музыкальный салон, устроенный матушкой императрицей, я горделиво поджимаю губы и довольно жестко бью разгорячившегося графа по щеке.

— Как вы смеете мне говорить такое? — шиплю тихо, но жестко, стараясь показать взглядом всю глубину оскорбления.

Тут два