«Да как она смеет! – зарычал Аластор. – Это наше королевство! Мы можем использовать свою магию так, как считаем нужным!»

– Знаешь, – сказала Флора, взглянув на Нелл, – использованная магия исчезает. Этому королевству больше не на что надеяться. Пустота – сам мир, который рушится, когда используют последнюю каплю магии.

«Это… это невозможно… – вяло возразил Аластор. – Королевство не может само себя разрушить».

– Неудивительно, что они полюбили Пиру, – сказал я, наконец сложив все части истории в общую картину. – Она отменила старые порядки и осталась единственной, кто, как им кажется, может решить проблему.

– Она сказала, что создаст ключ, который откроет Королевство Древних, чтобы забрать их магию, – сказала Нелл.

Флора выпрямилась.

– Я не представляю, как она собирается его создавать. В иных обстоятельствах кровавый ключ мог бы открыть запертое королевство, но нужно принести свою магию в жертву. А на это не способен ни один из этих продажных монстров. Единственное, что у них есть – их жизненная сила. Вся остальная магия, которой они пользуются – краденая.

Кажется, мы с Нелл догадались одновременно. Мы уставились друг на друга в тусклом освещении хижины.

– Она уже принесла в жертву магию и жизни своих братьев, – начал я.

– Потому что она назвала их истинные имена, и заставила принести себя в жертву, – закончила Нелл. – Ого, какая она злая! Но это действительно гениально.

«Очень уместное коварство, – признал Аластор. – Я мог бы оценить его по достоинству, если бы оно было направлено против кого-нибудь другого».

Нелл подобралась, как будто поняла что-то важное.

– Пира сказала, что узнала истинное имя Аластора от их старой няни, и что сначала она хотела присвоить его магию только для того, чтобы научиться принимать облик животного. Наверное, она открыла его имя Гуди Пруфрок или Онору Реддингу, но заклинание не сработало так, как она хотела. Когда появилась Пустота, она нашла силе Аластора новое применение. Тогда она поняла, что заклинание не нужно, достаточно истинных имен, чтобы заставить своих братьев пожертвовать собой.

– Но заклинание, о котором тебя просила Пира, – начал я, пытаясь не думать об этом моменте, – было похоже на то, которое использовала Гуди Пруфрок. – Ты хотела навсегда поселить его во мне?

Нелл опустила глаза, выражение ее лица заставило мое сердце сжаться.

– Ей нужно было убедиться, что Аластор не сможет выбраться из твоего тела и сбежать. Теперь я понимаю, что она не собиралась убивать тебя, чтобы просто убить его. Пира хотела, чтобы он оставался пленником, пока она не принесет в жертву его жизненную силу. Тем более, кроме этого у него ничего не оставалось. Он все еще недостаточно силен, чтобы вернуть себе тело.

– О, так меня никто не собирался убивать? – спросил я и почувствовал странное облегчение.

Нелл вздрогнула.

– Скорее всего, ты бы умер в момент его извлечения. Заклятие прочно вас связало.

«Да, – мрачно сказал Аластор, – но ненадолго».

Может быть, мне показалось, но его злоба приобрела осязаемые формы, с неровными, острыми гранями.

– Это неважно, – сказала Флора, поднимаясь. – Они никогда не отопрут Королевство Древних, с ключом или без него. Мир демонов обречен. Все, что нам остается – бежать отсюда, пока все здесь окончательно не рассыпалось в пыль.

– Сколько времени у нас осталось? – спросил я.

Каждая уходящая секунда была как удар умирающего сердца. Эльфийка подошла к двери хижины, запахнула плащ и набросила капюшон на голову.

– Несколько дней. Может, меньше.

Слова, как нож, вонзились мне в грудь. Аластор скрутился в колючий клубок отрицания и злости.

«Я могу спасти свое королевство, – сказал он. Эти слова кипели в моей голове. – И спасу».

– Я пойду, поищу тот дом, – сказала Флора, засовывая свое маленькое растение в карман плаща. – Постараюсь найти способ попасть внутрь, чтобы понять, где держат оборотней.

– Мы можем позаботиться о нем, пока тебя не будет, – предложил я. – Вдруг растение пожухнет, пока ты носишь его в кармане.

Флора была в ужасе от одной этой мысли.

– Я никогда не оставлю такое могущественное растение в твоих руках, хитрая тварь.

Я посмотрел на нее, потом на росток длиной в палец, потом снова на нее и снова на росток.

– Я скоро вернусь и расскажу, как нам туда попасть, – продолжила Флора. – Демон, если ты здесь что-нибудь тронешь, я узнаю!

Я поднял руки вверх, показывая, что они ни до чего не дотянутся.

– Только недолго, – сказала ей Нелл. – Если не поймешь, как пробраться внутрь за полчаса, возвращайся, пойдем вместе.

Флора пыталась успокоить ведьму взглядом.

– Обещаю, я буду осторожна, Гуди Бишоп.

– Не… – начала Нелл, но эльфийка уже убежала, – …называй меня так!

Я снова прислонился к стене, подтянув колени к груди. Нужно было попытаться уложить в голове то, что сказала Флора, но меня отвлекла тревожная мысль.

– А здесь точно безопасно? А что если Горная Гряда выследит нас, а мы тут сидим. Легкая добыча.

– В смысле, Грешная Звезда?

– Да, конечно, как скажешь. Тут безопасно?

«Ну, слизняк, запомни хотя бы имена своих врагов, чтобы выкрикивать их, нанося смертельный удар».

– Мне кажется, мы можем здесь провести какое-то время, – сказала Нелл, жуя батончик мюсли. – Он потеряет наш след там, где мы прошли сквозь горные тоннели.

«Лучше бы она не ошибалась. В противном случае тебя просто разорвут на куски».

Я долго цедил свой глоток из бутылки, а потом налил немного воды на руки и сполоснул лицо. Корочка грязи отмокла, и я снова почувствовал себя человеком. Почти. Желудок все еще крутило. Я даже смотреть не мог на мюсли, часть батончика Нелл отдала мне.

Тревога поднималась из глубин души, стремительно нарастая, и я уже не мог думать ни о чем другом. Я вскочил на ноги, руки тряслись от напряжения. Я понимал, что это глупо, что нужно отдохнуть, пока есть возможность. Израненные ноги горели от пройденных километров. Но, стоило мне остановиться, в голове как будто начинал кружить осиный рой. И каждое насекомое жалило меня одной и той же болезненной мыслью: Прю нужна моя помощь.

– Проспер, – сказала Нелл, взяв меня за руку. – Остановись. Правда. У меня голова кружится от твоего хождения.

От ее прикосновения лицо залила краска. Я отнял руку и отошел в другой конец комнаты.

– Я ничего не могу сделать, – ответил я. – Лучше содрать с себя кожу, чем ничего не делать. Может, просто пойдем, найдем Флору?