— Лады. Со старейшинами совет держать будешь?

— А на что? Нам поручено прикрыть перелазы, мы то и сделаем.

— Ну что ж, начальствуй, Вавула.

Сын Дедила объявил мужикам сбор.

Те, оставив коней стреноженными на елани, вышли на берег с топорами, рогатинами да острогами.

Посылать человека в городище все же пришлось — ремней для связки плотов не взяли. Вавула отправил самого малого из своего рода. Остальным объяснил, что затеял.

Мужики слушали, ухмылялись, переглядывались, поглаживали бороды.

— А ты, Вавула, хитер на выдумку.

— А как же иначе? Значит, уразумели? Поначалу делаем подводную заграду, а покуда надо молот соорудить да готовить колья. Рубить в две сажени шириной не менее пяди на вершине, снизу две пяди. Копья снизу заострять на суше, дабы забивать было легче. Верх в воде, после того как забьете, иначе поломаете острия. Делать десятка четыре таких кольев. На то день сегодняшний. Трапеза — как солнце пойдет от зенита на закат.

Мужики принялись за работу, для них привычную. Уж чего-чего, а деревьев они порубили на своем веку немало. Топоры были не у всех, работали по очереди, освободившиеся от рубки собирали ветки и кору, складывали в кустах на опушке.

Коваль смотрел за противоположным берегом. Там никого не было.

Гонец привез ремней сыромятных. К вечеру колья были готовы, сделали молот, плот вязали уже в сумерках. После потрапезничали тем, что взяли с собой, завалились спать под деревья.

Сын Дедила и Коваль пошли на песок, к реке. Ветра не было, вода как зеркало, только рябь — большая рыба играет.

Вавула спросил:

— Когда свадьбу вашу с Аленой гулять будем?

— Как с перелазами закончим, так и погуляем, если не подойдут кочевники.

— Не пожалеешь потом?

— Мне-то чего жалеть? А вот тебе опасаться треба.

Вавула удивился:

— А мне чего?

— Не чего, а кого. Ты на ком должен был жениться?

— На дочери гончара Лихаря Рубана, Голубе.

— Вот, а женился на Ведане. А Голуба зло затаила.

— Откуда ведаешь?

— Алена как-то на реке белье стирала, неподалеку Голуба с девками была. Так вот она жалилась подругам, что ты, мол, побрезговал ею и теперь она никому не нужна. Обещалась за то извести и тебя, и Ведану. А она девка настырная. И обидно дюже ей. Готовилась под венец, все обговорено меж отцами было, а тут на́ тебе — жених другую из Вабежи приволок. А бабы — они, Вавула, обиды долго помнят.

— Может, найдется ей жених?

— Откуда? Мы еще и полонянок привели. Ладно Алена, она со мной. А Варька, Груда, Сияна? Девки загляденье, к ним мужики уже подваливают. А Голуба одна, в семье по хозяйству. Так что поосторожней с ней будь.

— Может, погутарить с Голубой?

— Ага, люди увидят, слух нехороший пойдет по городищу. А отец ее тебя и слушать не будет.

— Что же делать?

— Жениха ей надо найти.

— Да где ж его взять?

— А если свести Голубу с Бахарем Первушей? Не красавец, конечно, но лет подходящих, воин крепкий, мужик надежный да холостой.

— И как свести?

— То моя забота.

— А если Голуба откажет?

— Тогда Первуша умыкнет ее, и все дела. Потом жинка слова супротив мужа не скажет. И от тебя отвяжется.

Вавула вздохнул:

— Да она и не привязывалась. Как Ведану привел, только раз подошла, поглядела с укором и отошла, слова не сказала.

— То хуже всего. Хотя чего она могла сказать? То, что ты изменник? Но мужик вправе сам себе жену выбирать, даже если меж родителями уже сговор был.

— Ладно, Сидор, погутарь с Первушей. Я Голубе зла не желаю, а с Бахарем она уживется, он вообще-то мужик тихий.

Коваль рассмеялся:

— Покуда дело до сшибки не дойдет.

— Ну, в этом разе мы все другими становимся. Лады, пойдем спать, завтра дел много.

— Их не только завтра много, добре если до следующего четверга тут закончим. А еще перелаз на востоке.

— Там удобней, там пороги.

На следующий день, с рассветом, приступили к работе. Перерыв делали только на трапезу, за которой постоянно мотался в село один из парней.

Наконец западный заслон был готов.

Когда гонец собрался в городище за едой, Вавула попросил его передать старейшинам, чтобы приехали и оценили работу.

Те явились под вечер. Но ничего особенного не увидели, только засеку на окраине леса с местами для лучников да обнесенные палками волчьи ямы.

Дедил раздраженно проговорил:

— И это все? Вавула, чем вы тут занимались? Какой заслон, когда весь перелаз свободный? Что сделают твои лучники против сотни хазар?

Вавула улыбнулся:

— Мы-то сумеем сделать, а чтобы хазары против наших отрядов чего-то сделали, им треба поначалу переправиться.

— И какая в том трудность?

— Слева, отец, стоит плот. Я дам тебе людей, они попытаются подвести плот к берегу. Тогда поймешь, какая тут трудность.

Посмотреть на работу вызвался и Коряк, Сергун в то время был на селе, занимался последними приготовлениями для ухода из Заледово.

Гребцы вывели плот на середину реки и пошли к берегу. Через малое время внизу раздался скрежет, потом плот встал.

Дедил с Коряком переглянулись.

— Чего это? — спросил Дедил.

Вавула, находившийся с ним, сказал:

— А ты в воду, отец, глянь! Тут она чистая, кое-что да увидишь.

Старейшины уставились на воду и тут только заметили врытые в дно заостренные столбы.

— Ах, Вавула! — воскликнул Кобяк. — Ну и хитрец, столбов понаделал острых. Верно, что плоты застрянут, а значит, лучники с берега легко перебьют хазар, а кони изрежутся так, что по ним и стрелять не придется.

Старейшины по достоинству оценили задумку молодого Дедила.

— То добре, — смеялся Кобяк, — весьма добре. И надо было додуматься: заостренные колья да под воду? Вот потеха будет, когда на них хазары налетят. Начальник их ничего не поймет, а рать гибнуть на глазах почнет.

— Ну всех тут не перебить, — проговорил Вавула, — хотя все зависит от того, сколько хазар по перелазу полезет, но коли много, то просочатся. И через подводную заграду и через засеку и волчьи ямы, но ратников потеряют уйму. К городищу-то выйдут, но уже не теми силами.

— Но хоть так. Мы и на городище встречу им достойную приготовим, — сказал Дедил.

Вавула покачал головой: