Вспоминать мне было нечего, поэтому я тут же номер его инабрала и сразу же завопила:

— Умоляю, мистер Доферти, не бросайте, пожалуйста, трубку!Вы себе этого не простите, когда узнаете как это опасно для вас!

Я имела ввиду лишь женскую мстительность, которой у меня визбытке, — вещь в общем-то безобидную, не стоило и опасаться. Однако, мистерДоферти трубку не бросил. Похоже, я нашла нужный тон: мое утверждение егозаинтриговало.

— В чем состоит опасность? — явно напрягаясь, спросил он.

«Главное не конкретизировать,» — подумала я и тоже спросила:

— Может вы постараетесь и сами вспомните своего друга,который дал мне вашу визитку?

Русский бы давно послал меня в места очевидные, но как милы,порой, американцы. Этот Доферти добросовестно начал припоминать всех своихдрузей, каждый раз спрашивая у меня:

— Это не он?

— Может и он, — отвечала я, — но не знаю. Мой был высокий икрасивый.

И мистер Доферти вновь напрягал свою память. Оставалось лишьдивиться количеству его друзей, видимо он и в самом деле хороший человек.Впрочем, у меня друзей не меньше.

В конце концов мне захотелось ему помочь. Я еще разповторила рассказ об американце, который дал мне его визитку. Повторила я инапутствие, которое получила с визиткой.

Мистер Доферти погрузился в задумчивое молчание, когдаузнал, что он должен спрятать меня на территории американского посольства.

Чтобы этот милый человек не грустил, я решила развлечь его ираза три подряд процитировала его же визитку. Все прочла, от первой буквы допоследней. Тут нервы его почему-то не выдержали, и он воскликнул:

— Зачем вы мне все это читаете? Это же моя визитка! Я знаючто там написано!

— Читаю, потому что держу ее в руках, — давая урок мужества,спокойно ответила я. — Эту визитку мне вручил американец, он сказал, что вы егодруг. Давайте лучше я еще раз вам прочту.

Мистер Доферти почему-то испугался.

— Нет-нет, — закричал он. — Не надо. Неужели вы думаете, чтопо содержанию своей визитки я смогу определить кто ее дал вам?

— Я так не думаю, — заплакала я. — У меня пропал сын. Я вотчаянии, а вы издеваетесь надо мной.

— Всего лишь попросил назвать имя того, кто рекомендовал вамобратиться ко мне, — начал оправдываться Доферти.

Видимо ему и в самом деле стало жалко меня, потому что онспросил:

— Ну хорошо, вы не знаете, как зовут вашего знакомого имоего друга, но как вас-то зовут вы знать должны.

Но я рыдала, рыдала, и уже не способна была разговаривать.

— Ничего я не знаю, — всхлипывая, ответила я.

— Это уже выходит за все рамки! — вспылил Доферти.

— Не кричите на меня! — закричала я.

— Минуточку, — отозвался Доферти.

Я насторожилась и на всякий случай предупредила:

— Только не вздумайте бросать трубку. Это не в вашихинтересах.

— Всего лишь отвечу на другой телефонный звонок, — успокоилон меня.

Я не стала вредничать и позволила ему сделать это. Человеквсе же занятой, нельзя же ему забрасывать свои собственные дела, тем более, чтоявно звонил его соотечественник — мистер Доферти сразу перешел на английский. Янеплохо слышала его голос, но понять о чем разговор не могла. Наконец онобрадовался чему-то, воскликнул «йе-есс!» и обратился уже ко мне.

— Госпожа Мархалева Софья Адамовна?

— Да, это так, — удивленно подтвердила я.

Теперь уже Доферти разговаривал со мной, как с родной.Рассыпаясь в любезностях, он начал извиняться за то, что сразу не понял о комидет речь. Он-то, оказывается, должен был бы знать, что я могу ему позвонить,но друг его не имел возможности предупредить сразу, точнее друг его непредполагал, что я воспользуюсь визиткой так скоро, поэтому не спешил ставитьмистера Доферти в известность, а теперь друг позвонил и все прояснилось ивстало на свои места.

— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо воскликнула я, обремененнаянапором любезности. — А друг-то ваш где? Кстати, как все же его зовут?

— Его зовут Майкл, — сообщил Доферти, радуясь, что хотьчем-то услужить мне может. — Он здесь, в Москве!

— Ясно, что в Москве, потому и хочу его видеть.

— О, с этим нет проблем! — воскликнул Доферти. — Одинмомент.

И он удалился на переговоры. До меня долетали обрывки фраз —разговор снова шел по-английски.

«Если он разговаривает с моим американцем, — подумала я, —то после ссоры в „Кадиллаке“ могут быть затруднения. Боюсь, времени прошлонедостаточно, Майкл еще меня не забыл и уж никак не мог соскучиться. А жаль.»

Я оказалась права. Минутой позже мистер Доферти, по всемпризнакам испытывая неловкость, горестно сообщил:

— К сожалению, Майкл не может подойти к телефону.

— Это и понятно, — подбодрила его я. — Как он сможет подойтик вашему телефону, если вы сами по телефону общаетесь с ним.

— Как вы узнали? — изумился Доферти.

Как глупы эти американцы!

— Вы же сами мне только что сказали, что он вам позвонилпрямо во время нашего разговора, а раз позвонил, так пусть не кобенится. Впуталменя в дерьмо, а теперь в белом фраке остаться хочет? Короче, передайте этомуумнику, что у вас из-за него будут неприятности мирового масштаба. Что можетбыть хуже разъяренной женщины, у которой украли ребенка?

— Ничего, — нервно согласился Доферти.

— И это при том, что вы еще не знаете меня, может поэтому идумаете, что счастливы! Я всем прямо сейчас расскажу, что ваш друг Майкл —агент ЦРУ, — пригрозила я, после чего Доферти, не раздумывая, и с неподдельнымиспугом воскликнул:

— Это совершенно не соответствует действительности! Впрочем,сейчас же вас с Майклом соединяю! Думаю, вы разберетесь!

— Уж непременно, — заверила я.

Донесение резидента:

«Из достоверных источников стало известно: в Москву дляорганизации масштабной акции экономического характера прибыл сотрудник ЦРУ,специализирующийся на макроэкономических диверсиях. Конкретное место внедренияагента уточняется. По предварительным данным представляется неизбежным контактвнедряемого агента с резидентом по кличке Монах.»

Как я и предполагала, мой американец не обрадовался мне.Более того, он сразу заявил, что очень занят и не может долго разговаривать.